Создатели закона о домашнем насилии

«Тотальный ужас»: что не так с предлагаемым законом о домашнем насилии

Совет Федерации опубликовал на своем сайте проект закона о профилактике семейно-бытового насилия. Согласно документу, общественные организации, занимающиеся такой профилактикой, обяжут участвовать в примирении жертвы и агрессора. Кроме того, медиков, которые зафиксировали побои у жертвы домашнего насилия, заставят обращаться в полицию.

Сейчас сенаторы и депутаты ждут предложений в данный законопроект. Внести их можно до 15 декабря. Однако предложенную редакцию уже критикуют. Что не так с законопроектом, выясняла редакция ТВ2.

«Заигрывание с радикалами»

Создательница сети взаимопомощи для женщин #ТыНеОдна Алена Попова опубликовала петицию на сайте change.org с просьбой принять закон о домашнем насилии. Ее подписали свыше 800 тысяч человек. В настоящее время Россия остается одной из последних стран бывшего СССР, где подобного закона нет.

Законопроект о профилактике семейно-бытового насилия разрабатывали сразу три рабочих группы — в Совфеде, Госдуме и Совете по правам человека при президенте. Среди привлеченных экспертов-общественников были глава Центра защиты пострадавших от домашнего насилия Мари Давтян и соосновательница сети взаимопомощи для женщин «Проект W» Алена Попова.

Эта редакция не согласовывалась с нами, хотя я член рабочей группы при Совфеде РФ, — пишет Мари Давтян на своей странице в Фейсбуке. — Это редакция не просто урезанная и сокращенная, она еще и во многом юридически безграмотная. Это результат заигрываний Совфеда с разного рода радикальными консервативными группами. И это плохо! Надо было думать не как уважить людей, которые видят в насилии скрепу, а как защитить тех, чьи жизнь и здоровье в опасности. Мы предлагали нормальный текст, текст, который был бы эффективным. Закон должен быть не просто на бумажке, он должен быть эффективным. То, что предлагает Совфед сейчас, не просто неэффективно, это бесполезно.

Ранее против принятия данного закона выступали различные радикальные православные группы. Например, общественное движение «Сорок сороков», созданное Андреем Кормухиным и Владимиром Носовым. Согласно сайту, в него входят «православные христиане» и все, кто «стремится защищать Отечество и традиционные духовно-нравственные ценности».

«Агрессивно, с помощью откровенной лжи и манипуляций они пытаются заставить народ и законодателей согласиться принять законопроект о профилактике «домашнего (семейно-бытового) насилия», — говорится в группе движения ВКонтакте. — За этим обманчивым и внешне привлекательным названием кроется инструмент разрушения семьи, отчуждения и отобрания наших детей, насаждения в нашем обществе антисемейных идей и захвата власти радикальным феминистским лобби. При этом лоббисты пытаются создать ложное впечатление о поддержке их идей народными массами, вводя в заблуждение законодателей и других представителей власти. Для этого используются методы и технологии, хорошо знакомые всем на примере «цветных революций» в зарубежных странах».

Депутат Госдумы Оксана Пушкина, выступающая за принятие данного закона, попросила главу МВД проверить движение «Сорок сороков» из-за угроз авторам законопроекта о домашнем насилии. Оксана Пушкина считает, что в письме «содержатся высказывания, оправдывающие применение семейного насилия под видом сохранения псевдосемейных ценностей и по сути своей образующие действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды».

Я отлично понимаю, что за люди стоят за организацией всех этих митингов — среди них и ВИЧ-диссиденты, и антипрививочники, — говорит Оксана Пушкина в интервью «Медузе». — Есть и те, кто два года назад выступали против фильма «Матильда» под девизом «за традиционные ценности», цинично прикрываясь православием. Благодаря своему месту сегодняшней работы, журналистскому опыту и второму образованию по специальности «нацбезопасность» я вместе с коллегами из соответствующих структур смогла сопоставить некоторые факты и разглядеть в этом всем движении несколько протестных направлений, которые сплотились воедино. Теперь против законопроекта. Вывод: за всем этим движением стоят люди, у которых большие деньги, госконтракты и так далее, но нет статуса. За рубеж им ход закрыт санкциями. И метят они уже даже не только туда, где я сегодня работаю, но и выше. Поэтому все, что сейчас происходит, — это демонстрация их силы. «Сорок сороков» — это один из ингредиентов этого неперевариваемого блюда. Это, скажем так, силовой блок. Есть движения, фонды, общественные организации. Это не просто смутьяны. Повторю, на мой взгляд, это хорошо организованная, серьезно финансируемая структура.

«Я в тотальном ужасе»

Но возвращаемся к законопроекту. Глава Центра защиты пострадавших от домашнего насилия Мари Давтян говорит, что в представленной редакции проект закона вообще теряет всякий смысл.

Начну с основы. Определение «семейно-бытового насилия» в данной редакции полностью исключает из-под действия закона все виды физического насилия (побои, причинение вреда здоровью и т. п.), так как данные виды насилия всегда содержат в себе признаки административного правонарушения или преступления, — объясняет Мари Давтян. — То есть этот закон в такой редакции нельзя применить, если вас бьют. Это просто абсурд. Там еще много всего на самом деле, но уже этого достаточно, чтобы сказать, что проект в данной редакции недопустим. Все надо опять переписывать, а время идет.

http://tv2.today/Istorii/Totalnyy-uzhas-chto-ne-tak-s-predlagaemym-zakonom-o-domashnem-nasilii

Авторы законопроекта о насилии в семье обратились к силовикам из-за угроз

«Фактически всем людям, которые участвовали в этом законопроекте как соавторы, в соцсетях приходят угрозы», — сказала Пушкина. По словам депутата, угрозы в соцсетях кроме нее получают другие участники разработки законопроекта — адвокаты Мари Давтян, Алексей Паршин и создатель сети взаимопомощи для женщин #ТыНеОдна Алена Попова. Паршин в суде защищает сестер Хачатурян.

«В последнее время участились угрозы мне и моей семье и обращения оскорбительного характера в мой адрес, которые я связываю с моей работой над законопроектом», — сообщил адвокат в обращении к Пушкиной.

Телеведущая отметила, что вокруг принятия закона развернулась «хорошо организованная и финансируемая кампания», схожая с протестами после выхода фильма Алексея Учителя «Матильда», которой надо дать отпор. Она рассказала, что обсуждение законопроекта в Госдуме в октябре было чуть не сорвано «теми же самыми людьми», кто протестовал из-за проката «Матильды», а перед Советом Федерации участников обсуждения встречали выкриками и оскорблениями. При этом депутат пообещала продолжить цивилизованную дискуссию о законопроекте с общественными организациями, такими как Союз многодетных семей.

Ранее 182 региональные православные и родительские организации обратились с открытым письмом к Владимиру Путину с просьбой не допустить принятия закона о домашнем насилии. Авторы обращения назвали его антиконституционным актом и заявили, что законопроект лоббируют иностранные агенты и представители «радикальной антисемейной идеологии феминизма». Движение «Сорок сороков», которое проводило протесты против выхода «Матильды», объявило «всероссийскую акцию сопротивления» принятию этого закона.

Впервые законопроект о домашнем насилии был внесен в Госдуму в 2016 году, но не прошел первое чтение. До 2017-го побои «в отношении близких лиц» фигурировали в ст. 116 Уголовного кодекса, но два года назад был принят закон о декриминализации побоев в семье, разработанный сенатором Еленой Мизулиной. Он перевел побои близких родственников из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения в случаях, когда такой проступок совершен впервые. Мизулина утверждала, что возможность уголовного наказания за побои родственников может нанести «непоправимый вред семейным отношениям». Позднее уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова назвала принятие закона о декриминализации побоев в семье ошибкой, эксперты связали с этим и рост числа случаев жестокого обращения с детьми.

О необходимости разработать и внести закон о домашнем насилии летом заявила спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. «Мы изучим международный опыт в этой сфере, — отметила она, поручив подготовить проект закона к 1 декабря. — Нужно изменить патриархальный менталитет». Ранее о разработке закона говорил бывший глава Совета по правам человека Михаил Федотов.

После этого парламентарии разработали документ, о нем в середине октября писал РБК. Авторы хотят закрепить в законодательстве понятие так называемого защитного ордера, который бы запретил преследователю приближаться к пострадавшему и в исключительных случаях обязывал обидчика покинуть место совместного жительства, передать пострадавшему его личное имущество и документы, а также возместить имущественный и моральный вред. Положения законопроекта распространяются не только на формальных родственников, но и на всех проживающих совместно, а также на бывших супругов и усыновленных детей.

Законопроект также предусматривает закрепление понятия профилактики семейно-бытового насилия и описывает его виды: физическое, сексуальное, психологическое и материальное.

http://www.rbc.ru/politics/16/11/2019/5dce856d9a7947bda42f57c7

Законопроект «О домашнем насилии». Взгляд юриста

Вчера увидела тьму взволнованных комментов по поводу законопроекта «О профилактике семейно-бытового насилия». Складывается впечатление, что сам законопроект никто не читал, а все друг другу пересказывают какие-то страшилки о том, почему он работать не будет, или наоборот, про то, как он будет работать слишком бодро и на его основании будут лишать собственности по оговору и даже детей из семьи изымать.

Вдруг кому интересно, сделаю краткий обзор законопроекта, не так он страшен, как его малюют. Но на мой профессиональный взгляд он категорически пока не применим на практике.

Сразу про основной аргумент волнующихся — закон не предусматривает ответственность за физическое насилие. А это и не нужно — все случаи физического насилия предусмотрены Уголовным кодексом, нет никакой нужды писать про то, как плохо ломать ноги или отрезать руки члену семьи, — это преступление в любом случае. Поэтому я в недоумении по поводу претензий юристов (!), что закон не предусматривает какую-то ответственность за насильственные деяния. То есть, причинить вред здоровью жены должно караться как-то иначе, чем такой же вред случайному прохожему? При этом данный закон (в теории) предусматривает комплекс мер по профилактике такого насилия и, главное, по обеспечению возможности жертве вырваться от правонарушителя и добиться своей безопасности и правосудия, в том числе, путем, предусмотренным уголовным законодательством.

Грубо говоря, если муж измывается над женой и детьми, этот закон предоставляет ей механизм защиты на период подачи соответствующего заявления, следствия и т.д. Но никакую дополнительную ответственность за физическое насилие в нем не предусмотреть, так как это всё уже урегулировано. просто жертвам очень тяжело без помощи закона и общества добиться привлечения к ответственности, — для этого и новый закон.

При этом я абсолютно согласна с тем, что побои нужно вывести из дел частного обвинения — тех, которые прекращают, когда жертва забирает заявление. И рассматривать их в рамках уголовного судопроизводства по всей строгости. Но для этого нужно вносить изменения в Уголовный кодекс, новый закон такой вопрос урегулировать не может, увы.

Из положительных нововведений.

— понятие семейного насилия включает не только привычное физическое, но также и психологическое, и даже экономическое (об этом ниже);

— при этом участниками таких отношений становятся не только супруги и дети, но также и люди с общим ребенком, бывшие супруги и свойственники, а также лица, ведущие совместное хозяйство. То есть, преследовать или оскорблять бывшую жену или тещу, например, также наказуемо согласно данному закону (законопроекту, но это длинно писать);

— вводится то, о чем так долго писали правозащитники, — защитное предписание, — документ, на основании которого определяют меры по защите пострадавшего лица. Да, этот тот самый «охранный ордер», который может запретить дебоширу контакт с жертвой;

— к наказуемым действиям отнесено и преследование, в том числе, включающее поиск пострадавшего, ведение телефонных переговоров угрожающего характера, посещение работы и места учебы и места проживания. Все эти действия запрещены при наличии защитного предписания;

— предусмотрено, что с согласия пострадавшего его могут отвезти в безопасное место или соответствующую организацию, оказывающую помощь в таких случаях. В том числе такая обязанность по перевозке возложена и на полицию;

— по просьбе пострадавшего в суд для защиты его прав может обратиться некоммерческая организация, которая занимается деятельностью в данной сфере. То есть, если жертва боится сама идти в суд, или она просто в шоке и полном непонимании ситуации, за нее иск подать может и фонд, оказывающий ей поддержку, приют, в котором она находится, и т.д.;

— теперь полиция может незамедлительно выдать защитное предписание на месяц, запрещающее продолжать насильственные действия в отношении жертвы (помним, что речь идет в том числе, и о психологическом насилии, и о дебоширстве, и о насилии материальном, а вовсе не об избиениях и пытках — для этого есть статьи в УК), соответственно, защита предоставляется сразу, а не только после обращения в суд и рассмотрения требования судьей;

— суд тоже может выдать свое защитное предписание — на срок не более двух лет. И вот уже этим предписанием дополнительно могут обязать нарушителя покинуть место совместного проживания с потерпевшим, даже если он собственник жилья (!); обязать вернуть вещи и документы пострадавшему, а также возложить на нарушителя обязанность оплачивать расходы пострадавшего по консультированию, пребыванию в гостинице, по найму жилого помещения (!);

— также при сохраняющейся угрозе насилия пострадавшему обязаны предоставить временное социальное жилье бесплатно.

Немного про экономическое насилие, а то люди уже решили, что дети побегут жаловаться, что у них телефоны за плохую учебу отбирают, и всё — зона, лишение родительских прав и т.д. Экономическое насилие — это или лишение человека предметов первой необходимости (жилья, пищи, одежды и т.д.), или действия, затрудняющие пользование общим имуществом или личным имуществом потерпевшего. То есть, отобрать у жены телефон, чтоб она не сидела в соцсетях, а борщи мужу варила, — нельзя. Отобрать купленный ребенку телефон можно, если он приобретен не на личные средства ребенка (а это все-таки редкость, и вообще — поди это докажи). Более того, никакими нормами не предусмотрено такой кары, как лишение родительских прав.

Теперь про минусы. И главный из них — пока не разработана система применения на практике многих норм закона и, что самое серьезное, не установлена ответственность за нарушение защитного предписания. В законе есть ссылка на то, что наказание за это следует согласно действующему законодательству. Но — такой нормы нет ни в Уголовном кодексе, ни в Кодексе об административных правонарушениях. И логично сразу с принятием закона вносить соответствующие поправки и в Уголовный кодекс (по мне так именно в Уголовный, никакая административка не повлияет на негодяев, а вот угроза реального срока за нарушение предписания на не маньяка должна подействовать. От маньяка, увы, не убережет ничего, но сколько маньяков, а сколько просто трусливых тиранов). Пока же такой нормы нет, то и работать на практике защитные предписания не будут.

Более того, вообще не понятен механизм привлечения к ответственности за домашнее насилие, помимо физического (см.выше, тут всё в Уголовном кодексе написано). Есть профилактические беседы и направление на прохождение специализированных психологических программ (наверное, это что-то типа «управления гневом» и т.д., но пока конкретики ноль). Наверное, логика в том, что если беседы бесполезны, то выдается защитное предписание и все просто начинают жить своей жизнью, но пока защитное предписание не работает, у нас бесполезный замкнутый круг.

Хватит страдать в тишине

Очень много «воды» по части применения закона на практике:

— должны быть созданы организации по оказанию помощи жертвам семейно-бытового насилия (в какие сроки, с каким функционалом, из какого бюджета они будут финансироваться?);

— предполагается разработка программ по подготовке сотрудников соответствующих организаций (а? что?? какие-такие программы, когда их разработают, для кого именно — органов опеки, новых каких-то органов, для полиции?);

— должна быть утверждена форма защитного предписания и акта профилактической беседы (основные требования к содержанию изложены в законопроекте). То есть, до создания формы, ее утверждения и опубликования ни полиция, ни суд не смогут выносить защитные предписания. Каковы сроки для разработки этих документов?

— обязанности полиции — это вообще песня. Нет, все очень красиво, но как в реальности-то выполнять? Формы акта и предписания нет, в какие организации для оказания помощи нужно везти жертв, как «обеспечить безопасность лица, сообщавшего о факте насилия» — это все непонятно? На самом деле, ясно, что нужно просто принять ряд законов и подзаконных актов, разработать соответствующие инструкции и методики, но. какой смысл в принятии закона без них? Вернее, хотелось бы понять сроки, в которые будут разработаны и утверждены все сопутствующие «инструменты».

И еще важный вопрос — кто за все это будет платить? Из какого бюджета изыскать средства, заложены ли подобные серьезные реформы в новый годовой бюджет? Какие центры помощи планируют открывать, когда, на какой базе?? Временное жилье — что это, из какого фонда, где будет расположено? В этом плане я вообще не вижу ни ответа в законе, ни реальной возможности быстро это всё применить в жизнь.

То есть, идея хороша, принципы, изложенные в законе, весьма неплохи, меры — важны и необходимы. Но хотелось бы понять, а заработает-то он когда?

Любовь не должна причинять боль

P.S. Уж простите за картинки на английском, я знаю, что многие жалуются, что читать много букв без перебивки тяжело, отсюда картинки по теме, просто найденные русскоязычные мне не понравились.

ДОПОЛНЕНИЕ! Очень любопытная картина вырисовывается. Заглянула я все-таки на сайт Совета Федераций, там реально размещен иной законопроект, чем тот, что есть в правовой системе Консультант. Причем такого законопроекта, какой есть на сайте, вообще нет больше нигде. И он реально представляет собой ужасно сокращенный вариант первоначального законопроекта. Вот тут каюсь, в голову не пришло, что может быть такая. ээээ. нууу. я даже не знаю, как это назвать. Потому что то, что есть на сайте это не законопроект. То, что зарегистрировано официально пока снято с обсуждения и вроде как больше не обсуждается, судя по той хрени на сайте. А шо, так можно было??

Пойду съем что-нибудь, у меня стресс ))

Обновлено 30/11/19 19:23:

ДОПОЛНЕНИЕ 2. В той записульке, что размещена на сайте Совета Федераций, в принципе, основные положения те же, кроме самого определения семейно-бытового насилия, из него как раз исключили составы, подпадающие под административку и уголовку. Что тупо невероятно, и крик правозащитников понятен. Полагаю, это вернут назад, но осадочек остался. Вообще очень неприятно, что таким странным и «грязным» путем обсуждают и якобы принимают столько нужный закон. Еще одна графа в список минусов.

http://www.spletnik.ru/blogs/govoryat_chto/174960_zakonoproekt-o-domashnem-nasilii-vzglyad-yurista

Законопроект о семейно-бытовом насилии разрушает семьи и Россию

Как российский законопроект о семейно-бытовом насилии связан с Конвенцией Совета Европы «О предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием» (Стамбульская конвенция). Чем вредна эта конвенция?

Об этом главному редактору «Правды.Ру» Инне Новиковой рассказал лидер и создатель православного движения «Сорок сороков», отец девяти детей, состоящий 25 лет в счастливом браке, композитор Андрей Кормухин.

Читайте начало интервью:

— Да. Такого быть не может. Сначала тогда надо отменить или изменить действующие законы. Но лоббисты делают вид, что не замечают этого противоречия, и методично стараются всячески пропагандировать, проталкивать этот законопроект.

— Законопроект о семейно-бытовом насилии вы связываете со Стамбульской конвенцией. Как она называется?

— Официальное название — «Конвенция Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием».

— По вашей оценке она становится чуть ли не знаменем для сторонников гей-пропаганды.

— Да. Потому что там записан такой постулат. И, например, гендер там прописан как социальный пол. Не как биологический, а именно — социальный пол, и бери себе любой на выбор любой из 58 полов. Они уже узаконены, например, в Великобритании и во Франции. Это все уже есть. А нам же любят все рассказывать, что надо делать как в цивилизованном обществе, брать с них пример.

— Великобритания, Франция — это их дело. А где это на международном уровне сказано?

— В этой же конвенции. И если мы подписываем эту международную конвенцию, то для нас она становится обязательной в правоприменении. Есть уже даже и Международная конвенция по линии Организации объединенных наций. В ООН уже есть понятие «гендерного равноправия»!

Они признают то, что мужчина может ощущать себя женщиной или трансгендером и т. д., там есть множество таких гендерных историй. Более того, не только это в ООН признано, они же уже исключили статью педерастии из разряда болезней, которые раньше были указаны в соответствующем списке.

— Они даже педофилию где-то исключили.

Так вот, столкнулись две цивилизации. Одна — цивилизация инстинктов, как назвал это святейший Патриарх Кирилл, когда люди не признают существование Бога, когда люди считают, что они удачная проекция обезьяны, и они живут как бы в этой парадигме. То есть для них понятия греха не существует. И цивилизация традиционалистов, для которых понятие человек — это все-таки создание Божье и высшее творение, венец природы, им чужда.

И, соответственно, в этих двух цивилизационных моделях находится вот эта самая конфликтная ситуация. Ведь когда Церковь что-то предлагает, они сразу же с ходу все отвергают. Церковь зачастую просит: «Отдайте нам функции духовно-нравственного воспитания». Но тут же эти господа выходят и говорят, что никак нельзя и т. п.

— Так ведь никто не предлагает атеистам следовать всем постулатам, которые транслируют Церковь и вообще наша традиция. Но наша традиция — многовековая, она доказала свою необходимость всем своим существованием. Именно благодаря ей и сама наша страна продолжает сохраняться.

Посмотрите, мы, с одной стороны, принимаем стратегию национальной безопасности. В 2015 году президент Путин подписывает указ по этому поводу, где зафиксировано, что для нас традиционные духовно-нравственные ценности являются одной из самых важных составляющих зашиты, охраны и пропаганды государства на долгую перспективу, что угроза и разрушение традиционных духовно-нравственных ценностей являются такими же угрозами для России, как цветные революции, как терроризм. Там все это четко прописано.

Также мы принимаем национальный проект «Демография», по которому мы взываем к обществу и делаем посыл: рожайте. Президент Путин постоянно выступает по этому поводу, часто говорит о том, что многодетная семья для нас должна стать нормой в обществе. Мы должны это всячески пропагандировать, потому что если общество не повышает рождаемость, если один-два ребенка на семью, то мы вымираем.

У нас демографическая катастрофа в стране. И одновременно данный закон продвигается. Просто как танком или бульдозером тащится этот закон, который разрушит семью, который каждого родившегося ребенка потенциально делает термоядерной бомбой внутри семьи, которая может в любой момент взорваться, и отца либо мать можно будет посадить в тюрьму по любому поводу недовольства ребенка. А телефоны сейчас везде и у всех. И уже и так постоянно слышатся призывы: если вас кто-то из родителей чем-то обидел, то сразу пишите и звоните.

Читайте продолжение интервью:

Беседовала Инна Новикова

К публикации подготовил Юрий Кондратьев

http://www.pravda.ru/society/1455960-kormuhin/

В законопроекте о домашнем насилии появилось понятие «преследование»

Уточнение о преследовании

В пятницу, 15 ноября, в Совете Федерации прошло заседание рабочей группы по подготовке законопроекта о домашнем насилии. К нему депутаты Госдумы подготовили замечания и поправки, с которыми ознакомился РБК. По словам соавтора законопроекта депутата Оксаны Пушкиной, предложенные изменения будут учтены в финальной версии законопроекта.

Что такое преследование

Новые поправки уточняют понятие преследования — под ним понимаются «неоднократные угрожающие действия, направленные на пострадавшего вопреки его воле, выражающиеся в поиске пострадавшего, ведении устных, телефонных переговоров, вступлении с пострадавшим в контакт через третьих лиц либо иными способами, посещении места работы, учебы пострадавшего, а также места его проживания, в том случае, если пострадавший находится не по месту совместного проживания с нарушителем». Также под это определение подпадают любые действия, из-за которых потенциальная жертва может испытывать опасения за свою безопасность.

Эта норма очень важна, сейчас российское законодательство никак не защищает от преследования, говорит эксперт организации «ООН-женщины» Елена Мезенцева. «За это спасибо ЕСПЧ, летом Европейский суд принял решение в пользу пострадавшей от домашнего насилия Валерии Володиной, она выиграла иск против России, темой иска было преследование», — добавила эксперт. Тогда же появилась информация, что в ЕСПЧ находится более 100 жалоб на домашнее насилие, и часть из них связана с преследованием, говорит Мезенцева.

Связь с делом Соколова

Соавтор законопроекта о домашнем насилии Оксана Пушкина рассказала РБК, что резонансное дело обвиняемого в убийстве аспирантки бывшего преподавателя СПбГУ Олега Соколова не прошло мимо внимания рабочей группы. По ее словам, петербургский университет участвовал в подготовке исследования по заказу Госдумы о семейно-бытовом насилии в России: «По возвращении в Питер, буквально через несколько дней, авторов исследования накрыло трагическое совпадение событий. Соколов оказался их коллегой по СПбГУ». Руководитель исследования, профессор кафедры уголовного права СПбГУ Владислав Щепельков выступил с предложением создать при вузе центр изучения проблем семейно-бытового насилия.

Соколов был задержан 9 ноября, после того как он упал в реку, пытаясь избавиться от рюкзака с женскими руками и травматическим пистолетом. При обыске в его квартире были найдены останки аспирантки Анастасии Ещенко. На допросе Соколов признался в ее убийстве и оформил явку с повинной. Возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 105 УК (убийство). Спустя некоторое время Соколова уволили из СПбГУ, а также удалили информацию о нем с сайта Российского военно-исторического общества, в котором он состоял.

Елена Мезенцева напомнила историю российского хоккеиста Вячеслава Войнова, который после избиения жены был приговорен в США к 90-дневному тюремному сроку. «Там мнением его девушки никто особенно не интересовался, потому что там это дела публичного обвинения, а у нас они продолжают оставаться делами частного обвинения», — сказала Мезенцева. Из-за этого большинство женщин забирают из полиции заявления о домашнем насилии уже на следующий день, говорит она. «Надавили, [жертва] передумала, поняла, что без его зарплаты не проживет, причины могут быть любые, — поясняет эксперт. — Запрет для организаций сообщать такую информацию означает только одно — по этим ситуациям не будут возбуждаться дела».

Авторы замечаний считают, что нужно ужесточить ответственность за нарушение защитных предписаний, которые запрещают преследователю приближаться к жертве. Такое предписание может быть выдано на срок от 30 дней до года, при необходимости суд может его продлить. Но депутаты уверены, что штрафы — слишком мягкое наказание за нарушение предписания. «Предлагаемая ответственность настолько ничтожна, что не будет являться сдерживающим фактором для правонарушителя, — говорится в документе. — Нами предлагается в случае первого нарушения ввести административную ответственность, а при повтором — уголовную».

Авторы законопроекта из Совета Федерации также собрали мнения регионов о готовящейся инициативе, говорится в справке, представленной в ходе обсуждения (есть у РБК). Подавляющее большинство субъектов — 55 из 85 — предлагает принять закон о профилактике семейно-бытового насилия.

Пушкина уточнила, что свои поправки к законопроекту еще предложат министерства, общественные организации, кризисные центры и так далее.

Впервые законопроект о домашнем насилии был внесен в Госдуму в 2016 году, но тогда он не прошел первое чтение. До 2017-го побои «в отношении близких лиц» фигурировали в ст. 116 Уголовного кодекса, но два года назад был принят закон о декриминализации побоев в семье, разработанный сенатором Еленой Мизулиной. Он перевел побои близких родственников из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения в случаях, когда такой проступок совершен впервые. Мизулина утверждала, что возможность уголовного наказания за побои родственников может нанести «непоправимый вред семейным отношениям».

О необходимости разработать и внести закон о домашнем насилии летом заявила спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко. «Мы изучим международный опыт в этой сфере, — отметила она, поручив подготовить проект закона к 1 декабря. — Нужно изменить патриархальный менталитет». После этого парламентарии разработали документ, о котором в середине октября писал РБК. Положения законопроекта распространяются не только на формальных родственников, но и на всех проживающих совместно, а также бывших супругов и усыновленных детей.

Законопроект предусматривает закрепление понятия профилактики семейно-бытового насилия, а также описывает его виды — физическое, сексуальное, психологическое и материальное.

http://www.rbc.ru/politics/18/11/2019/5dcecb169a7947e057feb4c6

В финальную версию закона о семейно-бытовом насилии вписали примирение

Общественные и некоммерческие организации, занятые профилактикой семейно-бытового насилия, обязаны будут содействовать примирению жертвы насилия с его виновником. Также они должны выяснять и устранять причины насилия, проводя индивидуальную работу с нарушителями. Об этом говорится в подготовленной группой депутатов и сенаторов итоговой версии законопроекта о семейно-бытовом насилии, с которой ознакомился РБК. Позднее она была опубликована на сайте Совета Федерации.

Глава верхней палаты Валентина Матвиенко заявила, что с законопроектом до внесения в Госдуму могут ознакомиться все заинтересованные стороны, общественные организации, представители Русской православной церкви и те, кто критиковал документ. «В течение двух недель они могут представить свои замечания», — сообщила она.

Какая защита предлагается жертвам насилия

Согласно законопроекту, в профилактике и помощи пострадавшим от семейно-бытового насилия должны участвовать полиция, прокуратура, общественные организации, омбудсмены, органы власти, медицинские и другие учреждения. Участники процесса должны не только бороться с последствиями насилия, но и предупреждать его. Услуги по защите жертв насилия должны предоставляться вне зависимости от того, возбуждено ли уголовное дело, если насилие продолжается или есть угроза его повторения.

Поводом для профилактики насилия сможет стать заявление пострадавшего, обращение людей, узнавших о факте насилия, сведения органов власти, решение суда и так далее. Эти жалобы и заявления должны рассматриваться госорганами незамедлительно, отмечается в законопроекте. Для потенциальных нарушителей предусмотрены профилактические беседы, помощь при социальной адаптации, профилактический учет, защитные предписания и другие меры.

В законопроекте сохранилось понятие защитного ордера. Если закон будет принят, такой ордер будут выдавать пострадавшим от семейно-бытового насилия и тем, кому оно угрожает. Предписание, или защитный ордер, будет выноситься по согласию жертвы или ее законных представителей. Ордер запрещает нарушителю вступать в любые контакты с пострадавшим лицом, в том числе по телефону или через интернет, и выяснять его местонахождение. Предписание действует в течение 30 суток, его действие можно будет продлить до 60 суток.

Если у выписавшего ордер сотрудника полиции есть подозрение, что предписание не остановит нарушителя, он может обратиться в суд за судебным защитным ордером. Судебное предписание можно продлевать на срок до года. По нему суд может обязать нарушителя пройти специальную психологическую программу, покинуть место совместного жительства с пострадавшей или пострадавшим и передать жертве ее имущество и документы.

Проект предусматривает конфиденциальность как пострадавших от насилия, так и нарушителей закона.

Как изменился документ

Авторы законопроекта определяют семейно-бытовое насилие как действие или бездействие, которое причиняет или содержит угрозу причинения физического, психического страдания или имущественного вреда и не содержит признаки иных правонарушений. По данным «Коммерсанта», Кремль настаивал на исключении из законопроекта описания нескольких видов семейно-бытового насилия. Но в финальной версии эти положения сохранились.

В законопроекте подчеркивается, что помощь пострадавшим от насилия может оказываться только по их согласию, если речь не идет о несовершеннолетних и недееспособных. Изначально такой нормы не было.

Из финальной версии исчезли положения о некоторых категориях лиц, отмечает адвокат Ольга Гнездилова. Из списка тех, кто может подвергаться насилию, исключены бывшие партнеры. «Остались только бывшие супруги, но нет тех, кто разорвал отношения, — отметила она. — А по делу Валерии Володиной, например, мы знаем, что ее преследовал именно бывший бойфренд».

Также из описания защитного ордера исключили норму, ограничивающую расстояние, на которое нарушитель может приближаться к жертве. «Сначала было 50 м, потом десять, сейчас вообще нет расстояния», — сказала Гнездилова.

За законопроект и против него

Соавтор законопроекта депутат Оксана Пушкина сказала РБК, что считает дискуссию вокруг документа ожидаемой и нормальной. Авторы надеются, что противники законопроекта смогут обсудить необходимые правки ко второму чтению. А у представителей Госдумы есть свои претензии к его нынешней версии.

«Считаем важным особое внимание уделить определению семейно-бытового насилия, так как в предложенной редакции полностью исключаются из-под действия закона все виды физического насилия, потому что данные виды насилия всегда содержат в себе признаки административного правонарушения или преступления, — отметила Пушкина. — Также необходимо уточнить субъектный состав лиц, подвергающихся семейно-бытовому насилию: в указанной формулировке отсутствует упоминание о парах, которые совместно проживают и ведут совместное хозяйство, но не связаны официально». Это важно, так как до 12% семей живут длительно в незарегистрированном браке, а почти 30% проживали совместно и вели совместное хозяйство до заключения официального брака, заметила депутат.

Особое внимание она предложила уделить санкциям за несоблюдение защитного и судебного защитного предписания. «Предложенные меры, как показала практика после декриминализации побоев, безрезультатны, — считает Пушкина. — Штраф от 1000–3000 руб. — это бездейственная санкция для такого рода правонарушения, нарушителю проще будет заплатить и избить жертву снова либо не платить вообще, потому что денег нет».

Претензии есть и у юристов. Одна из главных проблем законопроекта в нынешней редакции в том, что его основная цель — это защита семьи, а не максимальное обеспечение безопасности пострадавшей или пострадавшего, считает Гнездилова. Прописанная в документе норма, что общественные организации должны способствовать примирению сторон, может противоречить не ратифицированной в России Стамбульской конвенции, указывает адвокат.

«Кроме того, документ не распространяется на ситуации, которые содержат признаки административного правонарушения или уголовного преступления, — отметила юрист. — Это плохо, потому что пострадавшие не получают защитного предписания, которое могло бы предотвратить более тяжкие преступления». Также защитные предписания не будут выдавать тем, кому угрожают убийством, и это проблема.

Вопросы у юриста вызвало и то, что судебный ордер может быть выписан только по заявлению полицейского. По мнению Гнездиловой, нужно, чтобы за ним могли обращаться и сами пострадавшие. «В несудебном защитном ордере нет запрета на пребывание в общем помещении, — уточнила Гнездилова. — Это не очень хорошо, потому что пребывание вместе чревато причинением нового вреда, а бумага не послужит серьезным сдерживающим фактором».

Ранее о поддержке законопроекта о семейно-бытовом насилии заявил секретарь генсовета «Единой России» Андрей Турчак. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, отвечая на вопросы журналистов, отметил, что Кремль не занимается проблемой домашнего насилия, хотя таковая существует.

Реакция на закон

Разработка законопроекта о семейно-бытовом насилии вызвала бурное обсуждение и в том числе протесты. В конце ноября в московском гайд-парке в Сокольниках состоялся согласованный митинг движения «Сорок сороков» в защиту традиционных ценностей против законопроекта о семейно-бытовом насилии. Через несколько дней в центре столицы состоялся митинг сторонников законопроекта, организованный правозащитницей Аленой Поповой и блогером Александрой Митрошиной. Соавтор законопроекта депутат Госдумы Оксана Пушкина обратилась в полицию из-за поступающих авторам документа угроз.

Это не первая попытка разработать закон о домашнем насилии. Впервые соответствующий законопроект был внесен в Госдуму в 2016 году, но тогда он не прошел первое чтение. До 2017 года побои в отношении близких лиц фигурировали в ст. 116 Уголовного кодекса, но два года назад был принят закон о декриминализации побоев в семье, разработанный сенатором Еленой Мизулиной. Он перевел побои близких родственников из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения в случаях, когда такой проступок совершен впервые. Тогда Мизулина утверждала, что возможность уголовного наказания за побои родственников может нанести непоправимый вред семейным отношениям.

http://www.rbc.ru/politics/29/11/2019/5de036809a7947fb03de0406