Дети из детдома до и после усыновления

Как выглядят дети до усыновления и после появления родителей?

Современный жизненный ритм диктует нам свои правила, заставляя большую часть времени уделять работе. Мы редко встречаемся с родственниками и друзьями из-за постоянной загруженности делами. Завести своих детей удается не всем. Этому может быть множество причин.

Усыновление ребенка – шаг в новую жизнь!

Если вы только раздумываете о том, чтобы стать опекуном для приемного ребенка, то посмотрите на фотографии, демонстрирующие кардинальные перемены в их внешности. Речь идет не только об одежде, но и о том, насколько счастливыми выглядят дети, обретая семью, которой до этого у них никогда не было.

В детских домах проживают тысячи тех, кто с юных лет оказался брошенным или по иным обстоятельствам лишенными родительского внимания. Возможно, именно вы можете обеспечить его ребенку, дав ему возможность ощутить заботу и любовь к себе. Наблюдая за тем, как ребенок растет, со временем вы начнете относиться к нему, как к родному.

Фотографии, на которых запечатлены дети в момент нахождения в детском доме и после появления опекунов, поражают своими красками и реалистичностью. Здесь проблема не в условиях проживания в детских домах, а в том, что ни одно такое учреждение не может заменить полноценную семью.

Почему привязанность к приемным родителям часто так и не возникает

Во многих исследованиях, посвященных детям, растущим в учреждениях, повторяется ряд тем, касающихся привязанности и социальных отношений. К ним относятся и неспособность детей к формированию глубоких и близких отношений со своими приемными родителями и неизбирательное поведение, демонстрируемое детьми по отношению к взрослым. Эти тенденции наблюдаются у детей и живущих в учреждениях, и после того, как они покидают их, иногда спустя много лет жизни с приемными родителями в стабильной семейной среде.

Первые исследователи детей, живущих в учреждениях, сообщали об особенностях социального поведения и разделяли их на 2 вида: экстернализация (например, неуместное обращение и взаимодействие со взрослыми) и интернализация поведения (например, отчуждение и тревожность). В некоторых работах отмечалось, что дети, испытавшие тяжелую депривацию, не могут формировать глубокие и интимные отношения даже после усыновления в теплую семейную среду.

Качество привязанности между воспитателем и младенцем измеряется тем, как ребенок реагирует на разлучение и воссоединение с воспитателем. Обычно в исследованиях используется процедура, которая называется «незнакомая ситуация». Она представляет собой серию расставаний и воссоединений младенца и воспитывающего его взрослого.

Дети по-разному реагируют на них в зависимости от опыта общения. При наличии организованной безопасной привязанности ребенок ищет близости с воспитателем при воссоединении и быстро успокаивается, когда тот его утешает.

Если привязанность организованная, но небезопасная, ребенок либо избегает воспитателя при воссоединении, либо проявляет безутешное горе или гнев, и его трудно успокоить.

Кроме того, младенцы могут показывать так называемую дезорганизованную реакцию на расставание и воссоединение. Это обычно выражается в нарушенных стратегиях привязанности (поиска близости) и беспорядочных или неверно направленных движениях, застывании или бесцельном блуждании.

Важно отметить, что обычно младенцы формируют либо организованную безопасную привязанность, либо организованную небезопасную привязанность. Дезорганизованная привязанность более вероятна у младенцев, подвергавшихся пренебрежению, включая крайнюю психосоциальную депривацию.

Каждый ребенок нуждается в родителях!

Часто люди отвлечены от действительно важных дел. Они увлечены зарабатыванием денег и достижением желаемых материальных благ, но забывают о том, насколько важно иметь ребенка. Если вы не можете иметь своих детей, то стоит подумать об усыновлении или удочерении крохи из детского дома.

Такое решение порой сложно принять, но оно может стать вашим счастливым билетом в новую жизнь, которую вы подарите и ребенку. Эти фотографии явно свидетельствуют о том, что наличие родителей, пусть и не родных, позволяет детям жить счастливо и беззаботно, а это самое ценное для них.

Если человек находит в себе смелость стать опекуном, то в большинстве случаев сможет дать приемному ребенку все, в чем он будет нуждаться. Взамен можно получить любящего наследника, готового всегда прийти на помощь.

25 фото детей до и после усыновления

Усыновить ребенка из детдома – это очень важный и ответственный поступок, на который идут только смелые, добрые, уверенные в себе и своих возможностях люди. Нет ничего ужасного в том, что так поступить может далеко не каждый. Это нормально. Но что касается тех, кто обладает достаточной силой для такого благородного шага, они достойны всяческих похвал.

А вы знаете, что для этих людей становится такой похвалой? Не восхищение окружающих, нет. А сияющие счастливые детские глазки! И к чему тут много говорить, когда можно самому в этом убедиться, лишь взглянув на фото до и после обретения настоящей семьи.

От этих снимков сжимается сердце… Как тепло и радостно становится на душе от того, что эти малыши стали счастливыми благодаря невероятной доброте и человеческому неравнодушию. Всем деткам, увы, не поможешь. Но тот, кто смог помочь хотя бы одному – уже герой!

Чем ребенок из детского дома отличается от растущего в семье

Уже забрали

Составление акта обследования жилищных условий заняло немало времени. И не потому, что документ очень большой. Вера сама несколько раз напоминала сотрудникам отдела опеки о том, что они обещали зайти к ней в гости. Специалисты должны были проверить, хватит ли в квартире места для ребенка, где у него будет стоять кроватка, а где – лежать игрушки. Потом Вера написала автобиографию, взяла с работы характеристику, справки о своих доходах и доходах мужа. Оказывается, тем, у кого доход ниже прожиточного минимума, ребенка не дают. Есть и другие ограничения – нельзя отдельно усыновлять братьев и сестер, детей, чьи родители находятся в тюрьме или ограничены в родительских правах.

Когда все документы были готовы, выяснилось: мальчика, который так понравился Вере, уже кто-то усыновил… Но женщина от своей идеи все равно не отказалась.

– Через некоторое время мне предложили Ваню, – рассказывает Вера. – В моем заявлении было написано, что я готова усыновить ребенка в возрасте до пяти лет. А Ванюше тогда всего полтора года было. Я посмотрела в Интернете его фотографию – страшненькую, черно-белую. Потом подумала и решила: все равно с ним встречусь. В первый раз он ревел и не подпускал меня к себе, сидел на руках у воспитательницы. На второй раз нас оставили наедине, и ему пришлось со мной играть. А потом он уже и сам бежал ко мне, как только я появлялась.

По закону будущие родители могут в течение десяти дней навещать ребенка. После этого нужно дать ответ. Если ребенок по каким-то причинам «не подошел», усыновителям начнут подыскивать нового малыша. В принципе, так может продолжаться до бесконечности. Вера была согласна забрать Ваню уже через несколько дней. Однако ей еще месяц пришлось ждать, пока выйдет постановление главы Пудожского района (мальчик был родом оттуда – прим. ред.) о том, что Ваня может быть передан под опеку в семью. Получилось, что документы Вера начала собирать в ноябре, а домой к ней Ваня попал только в конце марта.

Причины трудного поведения – в книге «Брошенные дети»

О трудностях с налаживанием привязанности у детей из детских домов в конференции «Усыновление» на 7е пишут многие родители. Теперь появилась и научная база, объясняющая такое поведение, — фонд «Обнаженные сердца» издал на русском языке книгу «Брошенные дети. Депривация, развитие мозга и борьба за восстановление». Это результаты 12-летнего исследования, которое проводилось в Румынии после падения социалистического режима и доказало: воспитание ребенка в закрытом учреждении негативно влияет на развитие мозга, способности строить отношения с другими людьми и даже генетику.

Наибольшие отклонения обнаруживаются у ранее детей из детских домов в социальном и эмоциональном поведении. Особенно ярко это проявляется в отношениях привязанности. Скорее всего, так происходит из-за практически полного отсутствия у детей, растущих в учреждениях, социально важного взаимодействия с другими людьми в ранние годы жизни. А ведь оно является абсолютной необходимостью для образования нужных связей в тех областях мозга, которые отвечают за типичное социальное поведение.

Человеческий детеныш рождается в мире, где окружение должно включать чуткую и отзывчивую заботу и наличие социальных взаимодействий между людьми. Поэтому учреждения представляют собой серьезную проблему с точки зрения возможностей приобретения опыта, необходимого для социальной адаптации.

В течение первого года жизни младенцы формируют отношения с рядом взрослых, которые заботятся о них и создают безопасную, любящую интерактивную среду. Отношения привязанности между маленьким ребенком и тем, кто о нем заботится, требуют достаточного и продолжительного взаимодействия между ними, чтобы ребенок научился искать утешения, поддержки и заботы именно у данного взрослого. Поскольку возможности для таких взаимодействий в учреждениях ограничены, приходится ожидать, что дети, выросшие в таких условиях, не смогут сформировать привязанности.

Аутичное поведение

Раттер также сообщает, что частью синдрома институциализации является квазиаутичное поведение. Он и его коллеги обнаружили, что 6% детей из выборки ERA соответствовали диагностическим критериям аутизма и еще 6% имели легкие, часто изолированные, признаки и расстройства.

Учитывая, что большинство детей были помещены в учреждения сразу или вскоре после рождения и их процент, кажется, что это не связано с ошибками выборки. Скорее опыт институциализации привел к фенотипу, похожему на аутизм.

Фотографии детей в детских домах и в их новых семьях (68 фото)

Это однозначно пост недели. На этом сайте собраны фотографии детей в детских домах и в их новых семьях через короткое время. Очень позитивные и интересные фотографии. Приступим к просмотру )

Глядя на их красивые и счастливые лица на фотографиях, трудно поверить, что когда-то все они жили в детских домах и считались «государственными» детьми, а попросту — ничьими. Трудно поверить, что когда-то они выглядели совсем по-другому.
. один разучился или вовсе не умел улыбаться, в глазах другого — отрешенность и совсем не детская тоска, а у третьей вместо симпатичных кудряшек – детдомовский ежик….
Посмотрите, какими они были, когда их впервые увидели приемные родители. Прошло совсем немного времени, и этих мальчишек и девчонок уже не узнать! Настоящее чудо…

11 фото малышей до усыновления и после, которые пробирают до кома в горле

Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook

и ВКонтакте

Мы все остаемся детьми, пока у нас есть мамы и папы. И, хотя многие из нас уже давно повзрослели, родители остаются для нас самыми близкими и родными людьми. И мы точно знаем: это настоящее чудо — просто иметь семью.

«Я тешила себя мыслью, что придет время и мы полюбим друг друга». Реальная история женщины, усыновившей ребенка из детдома

«Приемный ребенок может стать родным. Возьми ребенка в семью», – со всех сторон призывает социальная реклама. И кажется, нет ничего проще. Захотел – и ребенок твой. Но те, кто всерьез задался этой целью, знают: на усыновление могут уйти годы. Отказаться от ребенка легко. Взять его из детского дома гораздо сложнее. На пути будущих родителей стоит множество бюрократических препон.

Плакала по ночам

Петрозаводчанка Вера Егорова прошла весь путь от начала до конца. У нее трое своих детей, поэтому маленького Ванюшу ей пока удалось взять только под опеку. Но как только старшей дочери исполнится 21 год, Верина семья усыновит мальчика окончательно.

– Я увидела в Интернете фотографию одного мальчика – и он мне запал в душу, – вспоминает Вера. – Я ночами плакала, уговаривала мужа усыновить его. Он поначалу отказывался, говорил, мол, у нас уже свои дети вон какие взрослые, а я стар для того, чтобы все сначала начинать. Потом все-таки согласился. Письменное согласие дали и мои дети, ведь им уже больше десяти лет и они имеют право голоса.

Начался процесс сбора документов. Перед этим Вере пришлось выдержать беседу с начальником отдела опеки и попечительства администрации Петрозаводска.
– Она была со мной строга и требовательна. Теперь я понимаю: это своего рода проверка. Сотрудники отдела опеки должны понять, почему я хочу взять ребенка из детдома, и убедиться в серьезности моих намерений, – объясняет Вера. – После этого мне выдали список необходимых документов. Он оказался внушительным, хотя взять под опеку ребенка немного проще, чем усыновить.

Вера советует: начинать лучше с МВД. Там нужно брать справку об отсутствии судимостей. Ее делают целый месяц. А вот необходимых врачей женщина прошла быстро, хотя поначалу испугалась, насчитав в списке восемь разных специалистов. К тому же справка от врачей действительна всего три месяца, поэтому ее лучше делать последней.
По городу Вера побегала изрядно. Они с мужем делали документы в разное время, поэтому на всё про всё ушло где-то четыре месяца.

Исследования о привязанности детей из детских домов

Сдержанность по отношению к незнакомым взрослым у этих детей отсутствовала, иногда они даже выражали протест против расставания с незнакомцами. Они всячески искали внимания и были неразборчивы в поисках утешения. Привязанность детей к другим людям казалась поверхностной, так как для них все взрослые были как будто бы взаимозаменяемыми.

По выборке младенцев, воспитывающихся в греческом учреждении, Паньотта Ворриа (PanyiottaVorria) с коллегами сообщали, что большинство из них (65%) имели дезорганизованную привязанность к своим воспитателям.

Джаффер (Juffer) и коллеги использовали стандартизированную процедуру оценки привязанности у детей, усыновленных во младенчестве из других стран в Нидерланды. Большинство из них (74%) сформировали безопасную привязанность к 12 месяцам, в то время как 22% имели дезорганизованную привязанность. Эти рано усыновленные дети (средний возраст на момент прибытия составлял 11 недель) имели относительно благоприятное прошлое: дети Шри-Ланки были на попечении своих матерей вплоть до усыновления, а корейские и колумбийские дети жили в учреждениях, поддерживаемых западными организациями.

В 3 исследованиях изучались модели привязанности у детей дошкольного возраста, усыновленных из румынских учреждений. В них Шэрон Маркович (Sharon Marcovitch) с коллегами обнаружили безопасную привязанность лишь у 30% маленьких детей, усыновленных из Румынии (по сравнению с 42% детей контрольной группы, которые родились в Канаде и не имели опыта институциализации), и небезопасную у 42% (по сравнению с 10% в контрольной группе).

Ким Чизхолм (Kim Chisholm) сообщает, что у детей, усыновленных из Румынии, небезопасная привязанность наблюдается чаще (63%), чем у детей, родившихся в Канаде (42%). Кроме того, более 21% усыновленных из Румынии проявляют атипичные модели небезопасной привязанности в отличие от отсутствия таких у канадских детей.

Наконец, Томас О’Коннор (Thomas O’Connor) с коллегами обнаружил, что в возрасте 6 лет, после усыновления в Великобританию из румынских учреждений, 51% детей демонстрируют небезопасную привязанность иногда в сочетании с другими проявлениями по сравнению со всего 17% детей, усыновленных в Великобритании (и никогда не живших в учреждениях).

В новой семье

Вера уверена: сбор документов – еще не самое сложное в процессе усыновления. Гораздо труднее становится, когда приемный ребенок начинает жить в новой семье.

– Самыми тяжелыми были первые месяцы, – говорит Вера. – Я тешила себя мыслью о том, что настанет время и мы полюбим друг друга. Сначала же было ощущение, что в доме – чужой человечек, со своими привычками. К примеру, Ваню никогда не укачивали на руках, он привык сам себя успокаивать. Тряс головой и раскачивался из стороны в сторону. Это было жуткое зрелище. А из рук он вырывался. И кушать тоже не умел, торопился и все время давился. И никак не мог насытиться – как только каша заканчивалась, Ваня начинал реветь. Поначалу сын меня никуда не отпускал. Теперь я могу уходить ненадолго, но он все равно каждый день говорит мне: «Мамочка, я так тебя люблю». И спит только рядом со мной.

По словам Веры, приемным родителям нужно заранее готовиться к тому, что у усыновленного ребенка со здоровьем будет не все в порядке. Без этого никак, ведь в детский дом ребятишки обычно попадают не от хороших родителей. Вера признается: инвалида или ребенка с тяжелой умственной отсталостью она бы физически «не потянула». Ване поставили задержку умственного развития. В полтора года мальчик знал всего два слова. Вера начала с ним заниматься. И уже через несколько месяцев Ваня заговорил. Теперь он и стихи читает, и лепит, и рисует. Ни о какой задержке больше даже и речи не идет.

Дефицит внимания и гиперактивность у детей из детских домов

Подобно исследованиям привязанности к воспитателям, наблюдения психопатологии у детей из детских домов, попавших в приемные семьи, выявляют аналогичные отклонения. Наиболее последовательные выводы касаются дефицита внимания/гиперактивности.

Уильям Гольдфарб первым предположил, что дети из детских домов, переведенные в приемную семью примерно в возрасте 36 месяцев, с большей вероятностью проявят экстернализованное поведение, такое как агрессивность, гиперактивность и деструктивность. Они также с большей вероятностью будут испытывать трудности с пониманием чувств и потребностей других людей и формированием привязанностей.

Дети, прожившие в учреждениях первые 3 года жизни, устойчиво демонстрируют более высокие уровни проблемного поведения — от трудностей с питанием и сном до агрессивного поведения, гиперактивности и выраженной чрезмерной зависимости от взрослых, проявляющейся в постоянном требовании внимания. Майкл Раттер и его исследовательская группа (англо-румынское исследование усыновленных детей — ERA) также выявили проблемы дефицита внимания и гиперактивности.

В частности, дети, усыновленные в Великобританию по достижении 6 месяцев, демонстрировали то, что Раттер назвал синдромом институциальной депривации, который включает невнимательность и гиперактивность, когнитивные нарушения, неизбирательное дружелюбие, низкий IQ и квазиаутичное поведение.

Раттер утверждает, что это сочетание особенностей поведения не наблюдается в других обстоятельствах и, по-видимому, является результатом ранней психосоциальной депривации. Например, он показал, что паттерны гиперактивности, а также трудности с вниманием среди ранее находившихся в учреждениях детей связаны с проблемами в установлении и поддержании избирательной привязанности.

Опять-таки этот институциальный синдром напоминает описание поведения, данное много лет назад Гольдфарбом. Он писал, что в возрасте 6 лет дети, проведшие в учреждениях первые 3 года жизни, проявляли большую гиперактивность, тревожность и трудности с вниманием, чем их сверстники, выросшие исключительно в приемных семьях (как следовало из отчетов социальных работников, знающих этих детей).

Аналогично, Лоури (Lowrey) отметил закономерность гиперактивности, в частности, при переводе детей из учреждений в приемные семьи. По сообщению Тизард и Риз, приемные дети менее отвлекаемы и беспокойны, чем дети, оставшиеся в учреждении или воссоединившиеся со своими семьями.

Так и надо?

У тех, кто видит процесс усыновления только со стороны, возникают вполне резонные вопросы: неужели нельзя все сделать проще? Захотел ребенка – и тут же его получил. Странно и то, что родители не могут сами выбрать себе понравившегося ребенка. Кандидатуру подбирают органы опеки. Увидеть ребенка можно только после того, как ты получишь на него направление. Самой большой популярностью пользуются дети в возрасте от о до 2 лет. Именно детишек такого возраста чаще всего хотят усыновить. Но шансы, что вам достанется совсем маленький ребенок, невелики:слишком большой на них спрос. Что касается сложной системы усыновления, то специалисты уверяют: именно такая система является наиболее правильной.

– У нас ведь тут не магазин, – объясняют в одном из детских домов Петрозаводска. – Если люди будут ходить и выбирать, то это может травмировать психику детей. Они все хотят в семью, поэтому им будет обидно, что кого-то выбрали, а на кого-то даже не посмотрели. А может получиться и так, что люди присмотрят себе ребенка, а на него в это время другая семья уже начала оформлять документы.

С мнением сотрудников детского дома согласны и волонтеры, работающие с детьми из детских домов. Природа недаром дает женщине девять месяцев для того, чтобы выносить ребенка. За это время будущая мама привыкает к мысли о том, что на ней теперь будет лежать большая ответственность, начинает чувствовать связь с ребенком.

– А если усыновлять детей можно будет очень быстро, то люди просто не успеют осознать, что им предстоит, –говорят они. – Мне порой звонят женщины и просят, мол, подберите мне малыша с голубыми глазками и помогите подготовить документы. А ведь вся эта бумажная волокита проверяет людей на прочность. Если ты на самом деле хочешь усыновить ребенка, то будешь и год, и два ждать. А если ты просто увидел ребенка из детского дома, он тебе понравился, и ты решил вдруг его усыновить – ты можешь и не пройти весь путь до конца.

По материалам статьи «Подберите мне малыша с голубыми глазками…», опубликованной в газете «Карельская губернiя» в 2010 году.

«Приемный ребенок уничтожил всю мою семью». Откровения женщин, взявших детей из детских домов и вернувших их обратно

По статистике на 2016 год, более 148 тысяч детей из детских домов воспитывалось в приемных семьях. Пять тысяч из них вернулись обратно в детдом. Отказавшиеся от приемных детей женщины рассказали, каково это – быть матерью неродного ребенка и что подтолкнуло их к непростому решению.

Ирина, 42 года

В семье Ирины воспитывалась дочь, но они с мужем хотели второго ребенка. Супруг по медицинским показаниям больше не мог иметь детей, пара решилась на усыновление. Страха не было, ведь Ирина работала волонтером и имела опыт общения с отказниками.

— Я пошла вопреки желанию родителей. В августе 2007 года мы взяли из дома малютки годовалого Мишу. Первым шоком для меня стала попытка его укачать. Ничего не вышло, он укачивал себя сам: скрещивал ноги, клал два пальца в рот и качался из стороны в сторону. Уже потом я поняла, что первый год жизни Миши в приюте стал потерянным: у ребенка не сформировалась привязанность. Детям в доме малютки постоянно меняют нянечек, чтобы не привыкали. Миша знал, что он приемный. Я доносила ему это аккуратно, как сказку: говорила, что одни дети рождаются в животе, а другие — в сердце, вот ты родился в моем сердце.

Ирина признается, маленький Миша постоянно ею манипулировал, был послушным только ради выгоды.

— В детском саду Миша начал переодеваться в женское и публично мастурбировать. Говорил воспитателям, что мы его не кормим. Когда ему было семь, он сказал моей старшей дочери, что лучше бы она не родилась. А когда мы в наказание запретили ему смотреть мультики, пообещал нас зарезать.

Миша наблюдался у невролога и психиатра, но никакие лекарства на него не действовали. В школе он срывал уроки и бил сверстников. У мужа Ирины закончилось терпение и он подал на развод.

— Я забрала детей и уехала в Москву на заработки. Миша продолжал делать гадости исподтишка. Мои чувства к нему были в постоянном раздрае: от ненависти до любви, от желания прибить до душераздирающей жалости. У меня обострились все хронические заболевания. Началась депрессия.

По словам Ирины, Миша мог украсть у одноклассников деньги, а выделенные ему на обеды средства спустить в игровом автомате.

— У меня случился нервный срыв. Когда Миша вернулся домой, я в состоянии аффекта пару раз его шлепнула и толкнула так, что у него произошел подкапсульный разрыв селезенки. Вызвали «скорую». Слава богу, операция не понадобилась. Я испугалась и поняла, что надо отказаться от ребенка. Вдруг я бы снова сорвалась? Не хочу садиться в тюрьму, мне еще старшую дочь поднимать. Через несколько дней я пришла навестить Мишу в больнице и увидела его в инвалидном кресле (ему нельзя было ходить две недели). Вернулась домой и перерезала вены. Меня спасла соседка по комнате. Я провела месяц в психиатрической клинике. У меня тяжелая клиническая депрессия, пью антидепрессанты. Мой психиатр запретил мне общаться с ребенком лично, потому что все лечение после этого идет насмарку.

После девяти лет жизни в семье Миша вернулся в детский дом. Спустя полтора года юридически он все ещё является сыном Ирины. Женщина считает, что ребенок до сих пор не понял, что произошло, он иногда звонит ей и просит что-нибудь ему купить.

— У него такое потребительское отношение ко мне, как будто в службу доставки звонит. У меня ведь нет разделения — свой или приемный. Для меня все родные. Я как будто отрезала от себя кусок.

После случившегося Ирина решила выяснить, кто настоящие родители Миши. Оказалось, у него в роду были шизофреники.

— Он симпатичный мальчишка, очень обаятельный, хорошо танцует, и у него развито чувство цвета, хорошо подбирает одежду. Он мою дочь на выпускной одевал. Но это его поведение, наследственность все перечеркнула. Я свято верила, что любовь сильнее генетики. Это была иллюзия. Один ребенок уничтожил всю мою семью.

Светлана, 53 года

В семье Светланы было трое детей: родная дочь и двое приемных детей. Двое старших уехали учиться в другой город, а самый младший приемный сын Илья остался со Светланой.

— Илье было шесть, когда я забрала его к себе. По документам он был абсолютно здоров, но скоро я начала замечать странности. Постелю ему постель — наутро нет наволочки. Спрашиваю, куда дел? Он не знает. На день рождения подарила ему огромную радиоуправляемую машину. На следующий день от нее осталось одно колесо, а где все остальное — не знает.

После нескольких обследований у невролога Илье поставили диагноз – абсансная эпилепсия. Для заболевания характерны кратковременные отключения сознания.

— Со всем этим можно было справиться, но в 14 лет Илья начал что-то употреблять, что именно — я так и не выяснила. Он стал чудить сильнее прежнего. Все в доме было переломано и перебито: раковина, диваны, люстры. Спросишь у Ильи, кто это сделал, ответ один: не знаю, это не я. Я просила его не употреблять наркотики. Говорила: окончи девятый класс, потом поедешь учиться в другой город, и мы с тобой на доброй ноте расстанемся. А он: «Нет, я отсюда вообще никуда не уеду, я тебя доведу».

Спустя год ссор с приемным сыном Светлана попала в больницу с нервным истощением. Тогда женщина приняла решение отказаться от Ильи и вернула его в детский дом.

— Год спустя Илья приехал ко мне на новогодние праздники. Попросил прощения, сказал, что не понимал, что творит, и что сейчас ничего не употребляет. Потом уехал обратно. Уж не знаю, как там работает опека, но он вернулся жить к родной матери-алкоголичке. У него уже своя семья, ребенок. Эпилепсия у него так и не прошла, чудит иногда по мелочи.

Евгения, 41 год

Евгения усыновила ребенка, когда ее родному сыну было десять. От того мальчика отказались предыдущие приемные родители, но несмотря на это, Евгения решила взять его в свою семью.

— Ребенок произвел на нас самое позитивное впечатление: обаятельный, скромный, застенчиво улыбался, смущался и тихо-тихо отвечал на вопросы. Уже потом по прошествии времени мы поняли, что это просто способ манипулировать людьми. В глазах окружающих он всегда оставался чудо-ребенком, никто и поверить не мог, что в общении с ним есть реальные проблемы.

Евгения стала замечать, что ее приемный сын отстает в физическом развитии. Постепенно она стала узнавать о его хронических заболеваниях.

— Свою жизнь в нашей семье мальчик начал с того, что рассказал о предыдущих опекунах кучу страшных историй, как нам сначала казалось, вполне правдивых. Когда он убедился, что мы ему верим, то как-то подзабыл, о чем рассказывал (ребенок все-таки), и вскоре выяснилось, что большую часть историй он просто выдумал. Он постоянно наряжался в девочек, во всех играх брал женские роли, залезал к сыну под одеяло и пытался с ним обниматься, ходил по дому, спустив штаны, на замечания отвечал, что ему так удобно. Психологи говорили, что это нормально, но я так и не смогла согласиться с этим, все-таки у меня тоже парень растет.

Учась во втором классе, мальчик не мог сосчитать до десяти. Евгения по профессии преподаватель, она постоянно занималась с сыном, им удалось добиться положительных результатов. Только вот общение между матерью и сыном не ладилось. Мальчик врал учителям о том, что над ним издеваются дома.

— Нам звонили из школы, чтобы понять, что происходит, ведь мы всегда были на хорошем счету. А мальчик просто хорошо чувствовал слабые места окружающих и, когда ему было нужно, по ним бил. Моего сына доводил просто до истерик: говорил, что мы его не любим, что он с нами останется, а сына отдадут в детский дом. Делал это втихаря, и мы долго не могли понять, что происходит. В итоге сын втайне от нас зависал в компьютерных клубах, стал воровать деньги. Мы потратили полгода, чтобы вернуть его домой и привести в чувство. Сейчас все хорошо.

— С появлением приемного сына семья стала разваливаться на глазах. Я поняла, что не готова пожертвовать своим сыном, своей мамой ради призрачной надежды, что все будет хорошо. К тому, что его отдали в реабилитационный центр, а потом написали отказ, мальчик отнесся абсолютно равнодушно. Может, просто привык, а может, у него атрофированы какие-то человеческие чувства. Ему нашли новых опекунов, и он уехал в другой регион. Кто знает, может, там все наладится. Хотя я в это не очень верю.

Анна (имя изменено)

— Мы с мужем не могли иметь детей (у меня неизлечимые проблемы по женской части) и взяли ребенка из детского дома. Когда мы его брали, нам было по 24 года. Ребенку было 4 года. С виду он был ангел. Первое время не могли нарадоваться на него, такой кудрявенький, хорошо сложен, умный, по сравнению со своими сверстниками из детдома (не для кого не секрет, что дети в детдоме плохо развиваются). Конечно, мы выбирали не из принципа, кто симпатичнее, но к этому ребенку явно лежала душа. С тех пор прошло почти 11 лет. Ребенок превратился в чудовище — ВООБЩЕ ничего не хочет делать, ворует деньги у нас и у одноклассников. Походы к директору для меня стали традицией. Я не работаю, посветила жизнь ребенку, проводила с ним все время, старалась быть хорошей, справедливой мамой… не получилось. Я ему слово — он мне «иди на***, ты мне не мать/да ты *****/да что ты понимаешь в моей жизни». У меня больше нет сил, я не знаю, как на него повлиять. Муж устранился от воспитания, говорит, чтобы я разбиралась сама, т. к. (цитирую) «я боюсь, что если я с ним начну разговаривать, я его ударю». В общем, я не видела выхода, кроме как отдать его обратно. И да. Если бы это мой ребенок, родной, я бы поступила точно так же.

Наталья Степанова

Приемная мама рассказала, каково это — взять в семью ребенка из детдома

Ребята, мы вкладываем душу в AdMe.ru. Cпасибо за то,
что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.
Присоединяйтесь к нам в Facebook

и ВКонтакте

Кто забирает детей из детдомов? Люди, которые не могут иметь своих малышей? Великодушные богачи? Исключительно звезды и иностранцы? На самом деле нет. Приемных детей чаще всего берут простые семьи и простые люди, такие же, как мы или как вы. Просто эти люди понимают, что дети не должны расти за казенными заборами, поэтому готовы жертвовать личным комфортом, чтобы хотя бы одной сироте дать шанс на нормальную жизнь.

Одна из таких людей — Дарья Могучая. Она взяла под опеку Василису, когда той было 2 года. Даша не мнит себя ни героем, ни волшебником, ни сверхчеловеком. Не преувеличивая и не умаляя своих заслуг, она просто и искренне рассказывает о том, как ее семье живется после этого отважного шага. А еще она помогает мамам, попавшим в сложную жизненную ситуацию, справиться с трудностями, не отказываясь от детей. AdMe.ru просто не мог не рассказать ее историю.

В моем личном дневнике есть записи с 2008 года о том, что я хочу приемного ребенка

Мне тогда был 21 год. Откуда это пришло — неизвестно. Может, потому что бабушка с дедом работали в спецшколе с сиротами и я крутилась вместе с ними.

К действиям перешла ближе к 25, уже будучи замужем. Начала с волонтерства. На сайте «Невидимые дети» взяла подшефную из Котласа, писала ей письма, слала посылки.

Потом читала истории усыновления в гугле, и было все так приторно-сладко в них, что настораживало. И тут вышла на форум «В семью». С реальными мамами, детьми и историями. Так там и осталась. Читала, впитывала, напрашивалась в гости, знакомились ездили с мужем.

Смотрела базы данных, смотрела документальные фильмы, съездила волонтером в детский дом. Затем прошла Школу приемных родителей, ну и муж прошел за компанию (хотя это необязательно).

После этого родился наш первый сын Лука, и мысли о «приемстве» отпустили.

А потом у сына начали резаться зубки. И я задумалась: а кто в детдомах деток качает, когда невыносимо больно? Вот Лука проснулся среди ночи, испугался, кричит, меня потерял. А какой ужас испытывают те дети? Ведь они тоже кричат. Но Лука знает, что я приду, что я есть. А они-то если и инстинктивно понимают, что кто-то должен быть (мама), то осознать этого не могут. И мама не приходит.

В общем, опять вернулись эти мысли.

Когда я забеременела, всплыло фото одной девочки. Ей 8 лет, и было написано, что она не слышит

Звоню в ее опеку, мне диктуют диагнозы. Оказалось, у нее был слуховой аппарат на одном ушке — значит, слух хоть немножко, но был.

Иду в опеку. Лето. Пузо 7-месячное у меня. И меня футболят. Мол, вы сдурели, идите рожайте своего ребенка и не страдайте ерундой.

Потом мне звонили из нашей опеки, предложили мальчика 8 месяцев и сестру 10 лет. С мальчиком мы познакомились и написали отказ: и возраст не подходил, и мальчик не запал никак вообще, да и куда мне к Луке еще неходячего пацана, а главное, что с сестрой мы бы вряд ли справились. У нас в городе нет таких психологов, которые могли бы помочь с ее психологической травмой.

Муж после таких смотрин сказал, что он, наверное, еще не готов. Я тоже подостыла, хотя и названивала в ростовскую опеку, узнавала о девчонках всяких.

Муж, кстати, все время держал теплый нейтралитет

В итоге мы переехали в съемную двушку (в однокомнатной квартире с приемным мы бы чокнулись). Я начала работать удаленно.

О Василисе мы узнали, когда знакомая с форума скинула ссылку на ее анкету

Мол, посмотри на девчонку, но, кажется, с братом в паре устраивают.

И действительно, в федеральной базе данных написано было, что братья/ сестры есть. Позвонила в опеку ее города, сказали, что брат был, но его уже усыновили. Обычно детей не разделяют, но, когда один из них инвалид, другому дают шанс попасть в семью. Ну вот наша — инвалид с ДЦП, и еще куча других диагнозов. Звоню уточняю: хотя бы с опорой стоит? Ответ: нет, она лежачая.

Но я не зря сидела столько на форуме: по опыту других мам знала, что нужно ехать и смотреть на каждого ребенка. Если не себе возьмем, то хоть пропиарю. Я уговорила мужа просто съездить посмотреть только эту, и все — обещала отстать на год. Ну на полгода точно.

И вот мы там. Муж с Лукой в коридоре, меня бомбит диагнозами и неутешительными прогнозами главврач в кабинете. Киваю, поддакиваю, лицо кирпичом делаю. Заносят.

Боюсь обернуться, медлю. Поворачиваюсь — на Луку похожа. Зову мужа, по пути шепчу про сходство. Идем в игровую. Василису ведет за руку воспитатель.

— Недавно начала ходить, да.

Ну вот посмотрели. Муж видел ее один раз, в первую встречу, потом только на видео, что я для него снимала, и когда забрали. Я — пять раз. Ничего, внутри не ёкало. Просто посчитали, что мы могли бы стать ей родителями. Стали.

Сначала я, конечно, хотела спасти сироту. Им же там плохо! Надо срочно взять и осчастливить семьей!

Я ведь знала всю теорию. Казалось, что передо мной не стоит невыполнимых задач — просто взять и любить.

В базе данных смотрела только хорошеньких деток и чтобы мама была лишена родительских прав. Рыдала, когда просмотренных мною сирот забирали в семьи. Это еще даже не имея документов на руках, даже до прохождения Школы приемных родителей.

И не то чтобы осуждала, скорее не понимала тех приемных мам, которые не любили своих детей, но жили и воспитывали. Сейчас я думаю: а что ты хотела? Чтобы они месяц пожили с дитем — и такие: «Ага, что-то не слюбилось, надо этого сдать, может, другого полюблю»?

Я считала, что любовь идет по умолчанию. Но потом я уже спокойнее смотрела на детей без статуса, понимая, что родители исправляются слишком редко, а дети растут там слишком быстро. Потом стала обращать внимание и на не очень симпатичных, а потом и инвалиды перестали меня пугать.

Кто-то же должен брать инвалидов. Почему же не мы?

А еще я раньше думала, что вот возьму ребенка и буду учить его всему, а он, разумеется, с радостью будет учиться

Что я буду восполнять дыру обнимашек и поцелуев, а он будет с благодарностью принимать это. Я буду любить его, а он меня в ответ.

Я особо не задумывалась: а когда должна прийти эта любовь? В моих мечтаниях меня должно было разразить громом при виде моего ребенка, ну или хотя бы вдруг приснится вещий сон. Дура.

Все оказалось намного проще, обыденнее и без романтики и знаков свыше. Увидела анкету, позвонила, навестила пять раз, подписала согласие, забрали. Теперь кормлю, пою, мою, реабилитирую, хвалю, ругаю, нежничаю, раздражаюсь, учу, воспитываю, социализирую, занимаюсь.

Все-таки у нас с Василисой было всего пять встреч, и мне в эти встречи вообще не до соплей было

В наши дни ты даже перед тем, как выйти замуж, год-три узнаешь мужа будущего, живешь с ним, а потом принимаешь решение. А приемный ребенок — это как муж в старые времена: привела домой и живи. Учись понимать, узнавай характер, учись любить.

И если с мужем это страсть, химия, то тут гормонов нет. Ну у меня не было. Может, с грудничком сработало бы, не знаю. Жалость только есть, но и она быстро растворяется.

Смотрите реально на жизнь. Да, любовь — это смысл, это цель. Но любить — это глагол. Это делание. Это каждодневный труд.

Чем больше от нее отдача, тем легче мне морально.

Ну все согласятся: тяжело играть в одни ворота, будь то мама, муж или ребенок, когда в ответ тишина.

После купания у нас «лялечка» — заматываю в полотенце банное и на руках качаю. Ну и просто подбегает: «Давай обнимемся», «Давай поцелуемся». Не просто механически повторяет, а изъявляет желание. И обязательно две щеки, одна не катит.

Тишу, нашего младшего сына, тоже гладит, целует. А в редкие порывы и с Лукой бывают обнимашки. Ну с мужем — это само собой.

Так что девчонка у нас ласковая.

Вообще, дети из детдомов отличаются от тех, кто растет в семье

И в связи с этим очень часто слышу и вижу такие слова: «Что же с ними делают в детдоме, что такими дети становятся?!»

Мы не берем случаи какого-то невероятно ужасного отношения к детям, мы говорим о среднестатистическом учреждении. Дело же не в детдоме. Копните глубже.

Я забираю вас от мужа, от детей и помещаю в какие-то условия. Вас там как-то кормят, как-то одевают, занимаются с вами чем-то, а вы все чахнете чего-то. Правильно ли говорить: «Какое ужасное заведение! Что за люди там работают?» Нет. Дело же не в том, кто вас окружает, а в том, кого рядом нет. Не может никакой персонал, и даже самый квалифицированный, адепт Петрановской заменить мать. Самую плохонькую мать.

Василиса до 4 месяцев развивалась нормально. Когда ее изъяли, она, видимо, просто заморозилась. В 2 года ребенок пошел. Не говорил. Не воспринимал речь.

У многих детей включается установка «мамы нет, незачем жить». Не для кого расти, не для кого стараться.

Биологическая мать у Васёны почти моя ровесница. Четверо детей. Лишена прав из-за пристрастия к алкоголю

Мне несложно не держать на нее обид и зла, потому что намеренного вреда, насколько я знаю, Василисе она не наносила. А насчет осуждать. О, раньше бы я сказала: «Раз не бросила пить, значит, так надо было. Захотела бы завязать пить — бросила бы!» — и вся такая я с чувством собственного достоинства, в белом пальто. Но мне уже не 21 и не 25, жизнь уже пощелкала по носу, и встревала я именно в то, что осуждала и от чего зарекалась. Это прокачиваемый и очень полезный навык — не осуждать. И сложный, да.

Насчет моей полусвятости. Легко быть великодушной, живя с мужем. Когда есть тыл, доход, благополучие. Могла бы я найти ее и попытаться помочь ей? Поговорить, встряхнуть, отправить на реабилитацию? Могла бы. Но я этого не делаю. И я не хочу, чтобы она забирала Василису. И да, я, скорее всего, буду ревновать и испытывать неприятные чувства, когда я (удар кулаком в грудь) вырастила, а дочь будет носиться с этой, которая никак не участвовала в ее жизни.

Но это мое. На самом деле не суть, что я там буду испытывать. Главное, как будет поступать Василиса. И если она захочет сама познакомиться, общаться, ухаживать за ней в старости, то это будет означать, что мы вырастили хорошего человека. Умеющего прощать, заботиться, любить.

Не бойтесь брать приемных детей

Пока мы живем, может, стоит чуть меньше взвешивать и чуть больше делать? Говорю это и себе в том числе.

На страницу Даши подписано почти полмиллиона читателей. Многие из них отважились на усыновление именно благодаря ее поддержке. Расскажите, а вы когда-нибудь задумывались о том, чтобы стать приемным родителем? Или, может, среди ваших знакомых есть люди, которые уже решились на этот шаг?

Источники

• http://sm-news.ru/kak-vyglyadyat-deti-do-usynovleniya-i-posle-poyavleniya-roditelej-44624/
• http://storyfox.ru/post/25-foto-detej-do-i-posle-usynovleniya/
• http://www.7ya.ru/article/Chem-rebenok-iz-detskogo-doma-otlichaetsya-ot-rastuwego-v-seme/
• http://trinixy.ru/13137-fotografii_detejj_v_detskikh_domakh_i_v_ikh_novykh_semjakh_68_shtuk.html
• http://www.adme.ru/zhizn-semya/12-trogatelnyh-snimkov-o-tom-kak-radost-ot-usynovleniya-menyaet-detej-1597515/
• http://gubdaily.ru/article/capitalcity/ya-teshila-sebya-myslyu-chto-pridet-vremya-i-my-polyubim-drug-druga-realnaya-istoriya-zhenshhiny-usynovivshej-rebenka-iz-detdoma/
• http://gubdaily.ru/sociology/lichnyj-opyt/priemnyj-rebenok-unichtozhil-vsyu-moyu-semyu-otkroveniya-zhenshhin-vzyavshix-detej-iz-detskix-domov-i-vernuvshix-ix-obratno/
• http://www.adme.ru/zhizn-semya/priemnaya-mama-rasskazala-kakovo-eto-vzyat-v-semyu-rebenka-iz-detdoma-2117015/