Ювенальная юстиция забирают детей

Предлагаем статью на тему: "Ювенальная юстиция забирают детей" с полным описанием проблемы и дополнительными данными. Актуальность информации на 2023 год и другие нюансы можно уточнить у дежурного юриста.

Содержание

1 Дети: приказано уничтожить, или Ювенальная юстиция в действии. Защита прав ребенка на Западе как способ разрушения семьи и общества
2 Ювенальная Юстиция разработала людоедскую инструкцию по отбиранию детей
3 Ювенальная юстиция в Финляндии, где вера в Бога становится «билетом» в детдом
4 Ювенальная Юстиция разработала людоедскую инструкцию по отбиранию детей

Дети: приказано уничтожить,
или Ювенальная юстиция в действии.
Защита прав ребенка на Западе как способ разрушения семьи и общества

Фото: Стефани Кляйн / Flickr.com

Я ходила с двумя детьми в открытый детский садик – платное учреждение, где мамы смотрят за своим ребёнком сами. Администрация детсада заявила на меня в Barnevern, что я «в депрессии», а мой старший Андреас не всегда смотрит в глаза взрослым, когда с ним разговаривают. В Норвегии принято часто улыбаться, показывая свой позитивный настрой и благополучие (даже если этого нет), таков их менталитет. Я пояснила, что дело в различии в культуре поведении, и депрессия здесь ни при чем. Нелегко было избавиться от Barnevern. Они ходили к нам домой и в детский садик, наблюдать за моим сыном. Они решили за нас, что Герман (младший) пойдёт в садик с одного года, и ещё пытались заставить нас принять назойливые и наглые «советы» Veiledning. Говорили, что Андреас (в 2,5 года!) отстаёт в языке, стесняется взрослых и чтобы привлечь внимание детей постарше забирает у них игрушки. Поэтому администрация детского садика и Barnevern решили, что он должен быть под их присмотром.

Мы с мужем наняли адвоката. Он объяснил нам, что мы должны добиваться освобождения из-под «опеки» социалистов. Наша участковая медсестра сказала только хорошее о нашей семье и показала, что развитие Андреаса для ребёнка его возраста вполне удовлетворительно. Она предложила, что сама походит к нам 6-8 раз с «советами», и мы с мужем решили, что уж лучше медсестра, чем надзиратели Barnevern. Но и после этого нас продолжали запугивать и говорили, что подадут жалобу в областную администрацию. Это дело длилось почти 6 месяцев. Я пережила очень тяжёлое время, в постоянном страхе, что детей могут забрать…

Barnevern – это своего рода общество «защиты» детей. Оно забирает детей в бедных семьях, у матерей-одиночек. Их не волнует, что лишение маленького ребёнка родителей всегда является для него большим шоком, что это разрушает детскую психику.

Граждане Норвегии имеют очень большие выгоды от гражданства и хорошо защищены экономически. Например, после развода государство оплачивает обучение женщины; оплачивает услуги адвоката бедной семье; инвалиды получают хорошее пособие и т.д. Казалось бы, с правами человека здесь все в порядке. Однако они грубо нарушаются, причем начиная с детства. Так, в Норвегии детей с детства учат жаловаться друг на друга в различные инстанции. Сидят, например, на уроке два норвежских мальчика, лучших друга, и первый списывает у второго. Второй подходит к учителю и говорит, что его друг списывает, а на перемене мальчики, как ни в чём не бывало, идут вместе пить кофе.

В Норвегии так называемые социалисты пытаются воплотить в жизнь идею о том, что все должны одинаковыми. Все дети должны ходить в детский садик с года, дети должны быть хорошо адаптированы к социальной среде, хорошо воспитаны. Если ребенок отличается от других, выделяется из общей массы (даже если стеснительный, или непоседливый), принимается за работу Barnevern. Эти социалисты уверяют, что умеют формировать детей. Это их логика: легче формировать маленького ребёнка, чем подростка, который уже испорчен.

КОНСУЛЬТАЦИЯ ЮРИСТА

УЗНАЙТЕ, КАК РЕШИТЬ ИМЕННО ВАШУ ПРОБЛЕМУ — ПОЗВОНИТЕ ПРЯМО СЕЙЧАС

8 800 350 84 37

Причины для подачи жалобы в эту организацию могут быть различными. Например, если родители «заставляют» ребёнка убирать в комнате и выносить мусор, это называется принудительным использованием детского труда.

Эта организация имеет весьма широкие полномочия. Основанием для того, чтобы забрать ребёнка от родителей, может быть мнение одного человека – классного руководителя, врача, медсестры, заведующей детсадом, работника самого Вarnevern, если вы им не понравились, просто даже случайного человека, недоброжелателя… Они говорят о соблюдении прав человека и заботе о детях. Но они не понимают или не хотят понимать, что если ребёнка забрали от родителей, травма детской психике уже нанесена, и это уже никакими средствами не вылечишь…

Обычно Barnevern вызывает родителей на встречу письменно. Они должны бросить всё и немедленно явиться, иначе их забирает полиция, где бы они ни находились. Затем в Barnevern заводится конкретное дело. Начинается сбор информации, звонки в различные инстанции. Сотрудники Barnevern ходят наблюдать за детьми в школу, детский садик, опрашиваются врачи, учителя, работники детского садика, медсестры по контролю за детьми (которые определяют детское питание, контролируют рост, вес ребенка и т.д.). Ходят также на дом и надзирают за тем, как родители воспитывают детей. Причем приходят без звонка, без предупреждения; могут неожиданно постучать в дверь, а если не пустите – значит, оказываете сопротивление властям, а это повод для того, что забрать у вас детей.

Еще Barnevern заставляет родителей принимать программу Veiledning – это «давание советов» по воспитанию детей. В таком случае они ходят домой раз в неделю и ставят воспитание ваших детей под полный и неограниченный контроль; заявляются в детский садик, школу, всюду, куда ходит ребёнок. Это может продолжаться годами.

У многих матерей в Норвегии есть двое, трое, четверо детей. Если кто-то из соседей доносит в Barnevern на мать-одиночку, которая лишь выглядит уставшей, к ней в дом приходят и делают произвольные выводы о том, что дети ее не слушают, она не справляется. Сначала забирают у неё детей на одни выходные в месяц, а со временем могут и вообще забрать и отдать в приёмные семьи. Если родители вдруг ссорятся, то это тоже одна из причин, чтобы забрать детей.

Одна дама невзлюбила в детском садике мою знакомую и донесла в Barnevern, что её сын якобы плохо воспитан. А они работают с детьми, как со взрослыми, оценивая их достоинства и недостатки. Они пытались найти в мальчике недостатки, доказать, что родители не занимаются его воспитанием и что детей нужно забрать. Мать была вынуждена сбежать с семьёй в Южную Норвегию из-за боязни потерять детей.

Проблемы с Barnevern неоднократно возникают у живущих в Норвегии выходцев с Украины. Одна из причин в том, что они дают детям конфеты в середине недели, а в Норвегии принято давать конфеты только в выходные. Соседи, школа, детский садик жалуются в Barnevern, что родители портят детям здоровье и зубы. Когда у маленького ребёнка высокая температура и он простужается, у нас принято вызывать скорую и лечить. А в Норвегии большинство родителей детей от простуды не лечит – «само пройдёт». Поэтому здесь могут заявить на вас в Barnevern, что вы детей «залечиваете».

Были случаи, когда у наших украинских граждан забирали детей и отдавали в приёмные семьи, потому что они не хотели идти на сотрудничество с Вarnevern и оказывали сопротивление.

На одну русскую семью соседка написала жалобу о том, что она использует свою дочь как домработницу, «незаконно использует детский труд». Это соседка подглядела, что дочь (7 лет) выносит мусор из дома, пылесосит в своей комнате, а также застилает свою постель и вытирает дома пыль.

Читайте так же: Соглашение о ребенке при разводе нотариус

Одна норвежка поругалась со своим сожителем. За ее ребёнком смотрела прабабушка. Прабабушка позвонила в полицию. На следующий день их вызвали на встречу в комитет, и после этого стали ходить с наблюдениями. У ребёнка были колики, а мать «выглядела уставшей». Комитетчики сказали, что ребёнка заберут на время, чтобы она отдохнула, но её обманули и ребёнка не вернули. Случаи коликов бывают разные, мой старший сын от 5 недель до 3 месяцев вообще не спал и часто кричал. Если в такой сутуации какой-то «доброжелательный» сосед подал жалобу о коликах вашего ребёнка, то вы можете его потерять.

Татьяна приехала в Норвегию из Сочи и вышла замуж в Осло. Муж стал выпивать, и она уехала с трехлетним ребёнком к матери на север страны. Ей положено от государства пособие и оплата обучения. Для этого она должна написать не одно письмо и написать грамотно. Но она не знает норвежских законов и языка. К ней пришли из Barnevern и забрали ребенка: комитет по правам детей решил, что у неё нет дохода, она не знает язык – значит, ребёнок будет жить в приёмной семье.

Об организации Barnevern в прессе только негатив. Профессор университета в Бергене Марианэ Сколань (61 год) была свидетелем во многих делах и говорит, что знакома с проблемой изнутри. М.Сколань была приглашена в газету «Moss Dagblad» высказать своё мнение о норвежском Комитете по правам детей, за работой которого она следит много лет. По ее словам, они совершают ошибки в 99 процентах дел. Как правило, комитет выбирает тех родителей, которые многого не понимают и поэтому дают собой управлять. И еще за работу в Barnevern платят хорошие деньги, поэтому его работники очень старательны.

Многие дети становятся депрессивными, когда прибывают в приёмный дом. Здесь они также бывают подвержены издевательствам. Все данные статистики говорят о том, что многие из них портятся, вырастают с криминальными наклонностями, злоупотребляют алкоголем и принимают наркотики. Большое количество заключённых выросли в приёмных домах. «Дети не верят никому в этом обществе взрослых, – говорит Марианэ Сколань. – Они замыкаются в себе и думают: «Как я буду вести себя в обществе, которое так со мной поступило?». Эти люди из Комитета виноваты во многих сломанных жизнях»…

Проблемы с алкоголем, преступность и насилие становятся причиной постоянного увеличения числа детей и подростков, которые принудительно помещаются в учреждения Комитета. Так, например, в 2001 году от родителей были изолированы 6 215 детей. Всего в этом году комитету пришлось разбираться в судьбе более чем 33 тысяч детей. Другими словами, на каждую тысячу детей в мероприятиях комитета были задействованы 23 ребенка. Исследователи считают, что в Норвегии от 10 до 20 % детей и подростков растут и развиваются в неудовлетворительных условиях, что является причиной серьезных психологических проблем, страха и депрессии.

В спецзаведениях Barnevern 90 процентов подростков становятся наркозависимыми! В нескольких норвежских интернет-изданиях опубликовано интервью с 17-летним подростком. Его жизнь в Barnevernet началась, когда ему было 13. Он жил в коммуне возле Бергена и у него было плохое поведение в школе. Ему поставили диагноз «гиперактивность», и подросток был отобран у родителей и помещён в спецзаведение Комитета. Под здешним попечительство он начал курить гашиш. «Это как большой нарколагерь. Люди приходят сюда, чтобы купить, продать или употреблять наркотики», – говорит 17-летний! По его словам, в организации об этом знают и это их не волнует. «На дому родители бы не разрешили этим заниматься. А здесь свобода» (. ) «Ежедневные контакты с работниками учреждения ограничиваются их одноразовым вечерним посещением квартиры, где я живу, – для того, чтобы убедиться в том, что все дома, – рассказал мальчик. – Речь не всегда идёт о гашише. Несколько месяцев назад умерла девушка от передозировки. Она начала употреблять героин в спецзаведении детской организации».

Комитет по защите прав детей – серьезная международная организация, имеющая неограниченные полномочия и хорошо отлаженный механизм действия. В перечне мероприятий, призванных защитить права ребенка и улучшить условия их содержания – довольно широкий выбор средств: от помощи психологов, преподавателей, материальной и консультативной поддержки до лишения родителей прав на ребенка и помещения ребенка в другую семью. За последние шесть лет в среднем около 400 детей каждый год в результате действий Комитета передаются на «попечительство» государства. Как отмечается в одной из российских публикаций, из структуры, изначально призванной помогать родителям, Barnevern превратилась в карающий меч, от которого невозможно избавиться на протяжении всей жизни. Благодаря ее деятельности многие семьи оказываются разрушенными.

Ювенальная Юстиция разработала людоедскую инструкцию по отбиранию детей

«Возьмите вещи, которые пахнут мамой…»

Автор – Виктор Семёнов

Этот год получается очень богатым на откровенные доклады и заявления родительских общественных организаций и сенатора Елены Мизулиной, посвященные теме внедрения ювенальной юстиции в России.

Сомнений не остается – ювенальные механизмы у нас давно отлажены и теперь лишь набирают обороты. В рамках Десятилетия детства, объявленного после завершения действия национальной стратегии в интересах детей 2012-2017, правительство разрабатывает новую доктрину, обсуждения которой с замиранием сердца ждут родители, общественники, защитники семьи и детства.

Ювенальщикам явно становится тесно в прежних правовых рамках, они готовятся проталкивать законы, дающие им чрезвычайные полномочия. А пока в столице летнее затишье – самое время бросить пробный шар на региональном уровне.

В марте прошлого года подопытными кроликами оказались жители Якутии, где местные чиновники и депутаты протащили закон «Об ответственном родительстве» (о чем подробно рассказывал «Колокол России» – прим. авт.). На сей раз не повезло жителям Новосибирской области, где Минсоцзащиты вознамерилось наделить органы опеки невиданными ранее правами по решению судеб родителей и их чад. Представленный документ составлен с грубыми юридическими просчетами, и вряд ли стоит думать, что чиновники этого не понимают. Просто на кону очень большая ставка – прозападные кураторы кровь из носу требуют двигать ювеналку в народ

14 июня в Новосибирске состоялось заседание рабочей группы по проведению анализа практики изъятий несовершеннолетних из семьи в Новосибирской области. Как сообщает Православный Правозащитный Аналитический Центр, родительской общественности удалось не допустить принятия «Алгоритма экстренного изъятия детей», который предполагал бесцеремонное вторжение в жилище семей и насильственное изъятие детей сотрудниками полиции в течение двух часов после любого поступившего сигнала. Попытка продавить примитивную схему взаимодействия заинтересованных ведомств (школы/поликлиники/органы опеки и попечительства/комиссии ПДН/полиция) провалилась. Но коварство разрушителей семей не знает границ – вскоре выяснилось, что это была лишь «проба пера»…

Реальный выстрел наповал для традиционной семьи подготовили спецы из Минсоцразвития Новосибирской области, разработавшие «Положение о порядке отобрания ребенка». Критерии для изъятия детей, приведенные в проекте документа, подразумевают введение полноценной ювеналки, в которой главная карательная функция возложена на органы опеки.

Вдобавок авторы проявили богатую фантазию и наполнили ст. 77 Семейного кодекса РФ («Отобрание ребенка при непосредственной угрозе жизни или здоровью») новым смыслом. Не моргнув глазом, они приравняли к «непосредственной угрозе жизни или здоровью ребенка» такие критерии, как «отсутствие полноценного ухода за ребенком», «признаки применения физического или психического (!) насилия к ребенку или угроза (!) их применения», а также совершенно абстрактные «иные обстоятельства (?), создающие угрозу жизни и здоровью ребенка».

Читайте так же: Закон о домашнем насилии мнения

Родители Новосибирска (Родительский Комитет Новосибирской области, член АРКС) направили в Минсоцзащиты критический отзыв на данный «документ», указав на множественные факты ювенального произвола и задав ряд риторических вопросов:

— Данное Положение базируется на том, что оно разработано в соответствии со статьей 77 Семейного кодекса, однако по ходу документа все время делается ссылка на некое распоряжение органа опеки, согласно которому якобы может быть изъят ребенок из семьи при наличии опасности. Так, в п. 1.2 «Положения» говорится, что «отобрание ребенка из семьи осуществляется на основании распоряжения органа опеки».

В самой же статье 77 СК мы читаем: «Немедленное отобрание ребенка производится органом опеки и попечительства на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации либо акта главы муниципального образования». Ни о каких «распоряжениях органов опеки» тут речи нет. Решение об отобрании может носить только административный характер.

— Наличие признаков применения психического и физического насилия к ребенку или угроза их применения в п. 1.3. – крайне абстрактное описание опасности, которая грозит ребенку. Законные методы воспитания – «шлепки», крики, «поставить в угол» это насилие? Где об этом говорится в законодательстве? Понятия совершенно не раскрыты, потому трактоваться могут широко. По таким критериям отбирать детей можно у любых родителей.

— Делаются ссылки на наличие неких «иных обстоятельств, создающих угрозу жизни», что также недопустимо, поскольку под них можно подвести все что угодно – в данном случае необходимы конкретные критерии.

— При выезде и попытке зайти в жилище сначала сотрудники должны представиться, предъявить документы, получить разрешение на проход в дом от жильцов. Иначе это будет вторжение и жильцы вынуждены будут вызвать полицию. Это нигде не отмечается в Положении.

— Совершенно не правомерно помещение ребенка в медицинское учреждение без волеизъявления родителей, без вступившего в силу решения суда, без осмотра и заключения врача или медкомиссии, и постановки диагноза, требующего немедленной госпитализации.

— Акт, составленный по результатам осмотра комиссии, должен быть представлен для ознакомления родителям на месте, и должно быть разрешено снятие копии акта путем фотофиксации.

— В п. 2.3. опять делается ссылка на решение некой комиссии об отобрании ребенка и игнорирование волеизъявления родителей. Стоит указать, каким законодательным актом данная комиссия приравнивается к органу исполнительной власти?! Ст. 77 СК РФ, о которой громко говорится в первых пунктах Положения, предписывает обязательное наличие согласия главы муниципального образования.

— п. 2.6. — Определением жизнеустройства ребенка занимаются его родители, а не комиссии и не органы. Изъятие ребенка из семьи помимо воли родителей, согласно действующего в РФ законодательства, возможно только на основании распоряжения главы муниципального органа, а не на основании совещания между собой каких-либо ведомств.

— В п. 2.8. необходимо подчеркнуть ответственность лиц, сообщивших о вероятной угрозе ребенку. И о мерах ответственности за ложное сообщение или предоставление заведомо ложной информации в корыстных целях. Обязательно проведение проверки в отношении лиц, сообщивших об угрозе, установление личности, запись телефонного разговора либо письменное заявление из учреждений. Обратная ситуация, когда будут приниматься меры в отношении семьи на основании анонимных сообщений либо неизвестного происхождения предположений, неизбежно породит преступную практику и разгул коррупции в сфере попечительства и надзора за детьми, неправомерное вмешательство в дела семьи!

— Из п. 2.9 не ясно, кто издает правовой акт об отобрании, в какой срок. Откуда взялся срок в 7 дней, на каком основании родители лишаются своих прав, а дети должны быть фактически в заключении, вдали от родителей? Кто несет ответственность за непоправимый моральный вред, причиненный невиновным детям в случаях, если отобрание признается судом неправомерным, а угроза надуманной? Здесь должен быть установлен срок не более 1 дня. И об этом должны позаботиться прежде всего представители, защищающие права детей!

Даже беглого взгляда достаточно, чтобы заключить: инструкция новосибирского министерства антиконституционна и противоречит федеральному законодательству. Но особенно вопиюще выглядит приложение к ней – пособие для спецов, участвующих в «перемещении» ребенка из семьи. За невинным словом «перемещение», разумеется, скрывается изъятие чада у родителей.

Авторы не спорят, что «процедура отобрания» и её последствия наносят ребенку психическую травму, но затем в циничной форме предлагают сгладить острые углы и успокоить малыша, дабы органы опеки могли без шума и пыли провернуть задуманное.

«Признайте чувства ребенка, которые могут у него возникнут в период перемещения (например, чувства страха, тревоги ребенка, его печали о людях, оставленных дома, и уверенности по поводу будущего). /…/ «Так случается, что иногда ребенку нужно больше поддержки, чем у него есть в семье, тогда государство принимает на себя заботу о нем и разрабатывает план оказания помощи его родным…», – вот такой пример обращения к жертве ювенальщиков дается в рекомендации.

Методисты предусмотрели указания даже на случай изъятия из семьи младенцев. Их щепетильность и трогательная забота о малыше, вероятно, навсегда отрываемом от кровной матери, сравнима разве что с добротой смотрителя лагеря в Майданеке, Треблинке или Дахау. Там тоже вежливо приглашали узников принять душ, после чего пускали смертельный газ.

«Необходимо говорить успокаивающе (очень маленький ребенок не поймет объяснений, но будет чутко реагировать на интонацию). Нужно предварять спокойными словесными пояснениями любые действия в отношении младенца: «сейчас я тебя возьму на ручки», «давай переоденемся» и т.п.

Для младенца важны запахи, тактильный контакт кожа к коже. Чтобы уменьшить травму, важно взять вещи из ближайшего окружения ребенка: коляску, бельё, соски, игрушку, одежду, которая пахнет мамой. Чем больше ребенок сможет почувствовать вокруг себя знакомого, тем лучше», – говорится в инструкции.

Запах мамы, которую могут никогда больше не допустить к ребенку… Зато он временно успокоит малыша – в самом деле, ведь приемным родителям или иным выгодоприобретателям нужен здоровый организм, без психических отклонений. Пока он едет с неизвестными в новое место – пусть чувствует, что мама по-прежнему рядом. Ну а потом… человек, как говорится, ко всему привыкает. Вот такие практичные, потрясающие своим цинизмом советы. Неужели мы и в самом деле докатились до ручки? Неужели и вправду найдутся в нашей стране «специалисты», которые будут эту инструкцию неукоснительно исполнять?

Остается небольшая надежда, что Положение Минсоцразвития Новосибирской области так и останется бумажным проектом. Но от общей грустной тенденции не уйти – похоже, нам пора готовиться к новой волне ювенальных законопроектов, которые до предела ограничат права и снимут защиту с традиционной кровной семьи.

«Ювенальная юстиция» — Момент Истины от 25

Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях, постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания». Все Конференции – открытые и совершенно безплатные. Приглашаем всех интересующихся…

Ювенальная юстиция в Финляндии, где вера в Бога становится «билетом» в детдом

14 Ноября 2018 20:23 А как у них?

Финский закон о защите детей работает уникально. Казалось бы, ребенок обладает неограниченными возможностями для собственной защиты — один звонок, и служба опеки готова помочь. Правда, помощь часто заключается в поиске новой семьи, а «билетом» в детдом становится вера в Бога или, например, лишний вес ребенка. К слову, домой, к родным родителям, вернутся единицы детей — подтверждено статистикой.

Читайте так же: Поменять загранпаспорт в связи со сменой фамилии

У каждого ребенка в Финляндии должно быть спокойное, благополучное и счастливое детство, говорится в государственном Законе о защите детей. Ответственность за спокойствие и благополучие первыми несут родители. Если же они по каким-то причинам не справляются, государство в лице Службы защиты прав детей (Lastensuojelu) готово оказать поддержку. Норма совершенно разумная, однако на практике десятки русских детей в Финляндии от такой заботы пострадали: из семей их забирали за «чрезмерную любовь матери» или «шлепок по попе». О проблеме говорят по меньшей мере последние 10 лет, а в 2015 году уполномоченный по правам ребенка в России — на тот момент это был Павел Астахов — заявил более чем о 50 пострадавших семьях. В Финляндии настаивали, что проблема раздувается в российских средствах массовой информации, а на уровне первых лиц даже говорили, что заявления омбудсмена могут ухудшить отношения между нашими странами. В России же продолжают требовать оградить русских детей от финской ювенальной юстиции. Так почему не удается договориться? Попробуем разобраться.

Ювенальная юстиция в Финляндии распространяется на детей до 18 лет. Дальше опека работает лишь в отдельных случаях.Фотографии предоставлены globallookpress.com.

Как это работает?

Видео (кликните для воспроизведения).

Предмет нашего обсуждения — законодательство Финляндии об охране детства, если говорить дословно. Это судебно-правовая система защиты прав ребенка в Финляндии до достижения им 18-летнего возраста. Применение инструментов системы возможно, если:

Отсутствуют механизмы заботы о ребенке.
Нет необходимых жилищных условий.
Возникли обстоятельства, когда поведение самого ребенка угрожает его здоровью и безопасности — например, несовершеннолетний стал употреблять наркотики или совершил правонарушение.

Свою роль может сыграть дополнительный фактор в виде невыполнения рекомендованной социальной службой программы «стабилизации возникшего положения».

Если нашлись приведенные выше предпосылки, работник социальной службы обязан изъять ребенка из семьи и обеспечить ему достойные условия проживания. Практика показывает, что срочное изъятие ребенка происходит, если семья вела аморальный образ жизни — например, квартира была превращена в притон или же появилась информация о насилии в отношении несовершеннолетнего. Имеются свидетельства о побоях? Тогда из семьи изымают не только предполагаемую жертву, но и остальных детей. Все спорные вопросы затем решаются только в суде в ходе закрытых заседаний.

Родители, ставшие героями нашумевших скандалов, уверяли, что детей забирают из вполне благополучных семей. Фотографии предоставлены globallookpress.com.

Воля родителей может не приниматься во внимание, однако «практика показывает, что социальные службы стараются получить согласие всех реципиентов» — так прописано в официальных документах. Впрочем, есть и другие случаи. Если одна из сторон против изъятия, решение социальной службы должно быть подтверждено административным судом. Опекуны по закону вправе оспорить решение. Ребенка возвращают в семью, если исчезли причины, «породившие изъятие», или по достижении 18-летия. Впрочем, до 21 года он все равно остается на контроле — социальная служба обязана оказывать поддержку.

Интересная особенность. В законодательстве Финляндии нет понятия «лишение родительских прав», но это не значит, что у родителей есть какие-то преимущества. Как раз наоборот. Институт родительских прав саботирован, что ставит под угрозу все семьи без исключения, полагает председатель Антифашистского комитета Финляндии правозащитник Йохан Бекман. О своей позиции он рассказал Царьграду. Система ювенальной юстиции является очень закрытой, и хотя бы поэтому она опасна, полагает эксперт.

«Особенность в том, что там нет никакой статистики. Есть лишь данные, о которых мы узнаем от самих пострадавших. Или резонансные случаи, попавшие в прессу. Никто не может знать, что происходит внутри этой системы, — объясняет Бекман. — Ювенальная юстиция представляет собой одно из главных орудий фашистизации общества и уничтожения семьи как основного института общественной жизни».

С другой стороны, и открытых сведений достаточно, чтобы понимать тенденцию изъятия детей. На 2011 год в Финляндии насчитывалось 17 409 взятых под государственную опеку несовершеннолетних. Каждый год число этой группы увеличивается, говорит Бекман. Есть и еще одна сторона проблемы. Со временем ювенальная юстиция стала «оружием в руках атеистов», которое они «используют для гонений на христианство». Среди громких дел — история Риммы Салонен: она, как отмечает Бекман, подверглась преследованию из-за православной веры, из семьи забрали сына Антона. А в 2010 году на весь мир прогремела история Роберта Рантала: мальчика изолировали от родителей, поскольку работник социальной службы посчитал опасным православный пост. Ребенок оказался в приюте. Мама семилетнего Роберта Инга Рантала в беседе с прессой настаивала, что у опеки нет никаких юридических оснований для изъятия.

«У них нет медицинских заключений того, что ребенка били, местная полиция не возбуждала на меня никакого уголовного дела, суд города Турку еще только рассматривает заявление органов социальной опеки о лишении родительских прав меня и моего мужа. Но Роберт по-прежнему не дома».

Тогда, кроме Бекмана, семье помогал Павел Астахов. Большую поддержку оказали дипломаты. После всей шумихи мальчика вернули семье, а социального работника, оформившего изъятие, уволили. Однако это один из многих случаев в череде семейных трагедий, где не всегда удается поднять шум в прессе. Как оказалось, изъятых детей очень редко возвращают в семьи. И это тоже особенность ювенальной юстиции в Финляндии. Предпочтению могут отдать новой семье или даже приюту, поскольку родитель — просто опекун, не более, пояснил Бекман.

Кстати, о пробуксовке системы неоднократно говорили не только правозащитники, но и финские чиновники. Обеспокоенность высказывали в связи со сроками рассмотрения заявлений, рабочей нагрузкой и уровнем подготовки персонала. Отдельно говорили о проблеме необоснованных обвинений. Так, в 2014 году исследователи университета Академии Або заявили, что каждое второе подозрение в сексуальном насилии по отношению к детям оказывается беспочвенным. И это лишь капля в море.

Фотографии предоставлены globallookpress.com.

Русские дети — особая «слабость» финской ювенальной юстиции

Безусловно, детей могут забрать из любой семьи. Однако, как говорит Бекман, именно русские мамы попадают в «очень странные ситуации» — «местные не попадают, а русские — попадают». И дело не в менталитете, полагает собеседник Царьграда.

«Конечно, детей могут изъять и у местных жителей. Но описание проблемы не будет настолько странным. Вот вам пример: маму обвиняют, что она планирует съездить в Россию, и на этом основании изымают ребенка. Ну что это такое? Я считаю, что это системное нарушение».

Беда в том, что мы не владеем полной информацией о происходящем. Даже у Бекмана, который занимается проблемой многие годы, нет всего массива данных.

«Уполномоченные по правам ребенка в России собрали в свое время информацию только о случаях, им известных. Но это только те, о которых сообщали власти. Мы не знаем, сколько всего изъяли русских детей в Финляндии или, например, Норвегии. Нет статистики. Поэтому упоминаем лишь те случаи, где люди сами нам рассказали. «И такая проблема существует много лет, — объясняет правозащитник. — Я постоянно занимаюсь этими случаями, обращаются люди со всего мира. В основном, конечно, Финляндия, Швеция, Норвегия, Дания. Как раз недавно к нам обратилась женщина из Дании с русскими корнями. Она переехала, а ребенка передали отцу, оставшемуся в стране. Безусловно, система нарушает права русских женщин и в целом русского населения».

Президент Финляндии Саули Ниинистё как-то даже заявил, что «дети — не инструмент политики», а требование российской стороны о создании совместной комиссии по защите детей невозможно, поскольку не оговорено финским законодательством. Впрочем, консультации все равно начались.Фотографии предоставлены globallookpress.com.

Читайте так же: Основания для алиментов на детей

В этой связи актуальным остается вопрос: как бороться с такими нарушениями?

«Мы много лет работаем с журналистами, и вся Россия знает о существовании этой проблемы. И, конечно, российские власти хорошо реагируют на это. Строят механизмы регулирования. Уполномоченный по правам ребенка — раньше Астахов, сейчас Кузнецова — с зарубежными коллегами активно общается, подписывает договоры по поводу регулирования ситуации. Это один хороший такой вариант. Дипломаты активно действуют, российские дипломаты по всему миру готовы вступиться, оказать помощь», — объясняет Бекман.

В то же время в России есть немало критиков подхода Анны Кузнецовой. Представители родительских сообществ, политики, общественные деятели опасались, что сотрудничество с Финляндией — первый шаг на пути импорта ювенальной юстиции в нашу страну. Бекман, к слову, не разделяет эту точку зрения. Но внутри страны — иная позиция. Так, председатель Родительского всероссийского сопротивления Мария Мамиконян в открытом письме в мае 2017 года высказала претензии к деятельности Кузнецовой и заявила о выходе из Общественного совета при уполномоченном при президенте России по правам ребенка. В беседе с Царьградом представители Мамиконян подтвердили, что к сегодняшнему дню позиция нисколько не изменилась.

О бедах ювенальной юстиции говорит и президент Фонда Архистратига Божия Михаила Елена Мильская. В ее понимании, применяемая на Западе, в том числе в Финляндии, система разрушает семьи, «ставит родителей в такую ситуацию, когда они не могут реализовать свое право на воспитание». Ребенка же с самого начала рассматривают отдельно от семьи.

«Появляется множество замещающих институтов — соцработники, психологи, кто угодно, только не родители. Самое страшное, что несформировавшаяся психика несовершеннолетнего может спровоцировать его на звонок по телефону доверия по любому пустяковому поводу, после чего любого родителя автоматически поставят на учет и заставят ходить на курсы по воспитанию собственного ребенка!»

От частного случая к практике

Несколько показательных случаев работы финских органов опеки с русскими семьями описывает уполномоченный по правам ребенка в Санкт-Петербурге Светлана Агапитова. Она формулирует своего рода «учебник» для переехавших в Финляндию русских. В Суоми нельзя отказываться от общения с представителями службы опеки или «связными» структуры. Простой пример. Патронажная семья посещала на дому новорожденную девочку с мамой — это стандартные осмотры. Через какое-то время было заявлено, что девочка слишком упитана. Было предложено лечь на обследование в больницу. Молодой маме идея не понравилась, а спустя месяц проведать семью пришли представители опеки.

«Обошлось без изъятия, но маму с младенцем отправили в больницу, где выяснилось, что у ребенка есть наследственная предрасположенность к диабету — отсюда и лишний вес. Сейчас там все хорошо, но надо быть готовым к подобным визитам и не уклоняться от них, если вы хотите жить в этой стране и быть в ладах с законом».

Очень часто в хрониках изъятий звучит слово «донос». Мы по многим причинам воспринимаем термин негативно. Однако в Финляндии именно доносы становятся основным источником информации службы опеки. Сообщить о проблеме в семье может и сам ребенок, и окружающие его люди, в том числе посторонние. Где-то мера о срочном реагировании опеки будет жизненно важной. В другое время мы можем столкнуться с перегибами. Так, 12-летнюю дочку Елены Смоленчук — она живет в Восточной Финляндии — забрали из школы и передали в приемную семью из-за того, что мать якобы «шлепнула девочку футболкой».

«Финские власти не обязаны предъявлять решение суда, для них достаточно одного доноса или заветного «мама — русская», — объясняет Бекман. — И это неудивительно, ведь концепция такого отношения к русским семьям была отражена в программе по предупреждению насилия против детей, которая называлась «Не бей ребенка!».

Составители программы отталкивались от простого тезиса: насилие над детьми в России не считается нарушением закона, а значит, финские власти должны пристально следить за семьями российских граждан, живущих в Финляндии. Если верить нашим собеседникам, такая система сохраняется и сегодня. Несмотря на то что в 2017 году Анна Кузнецова и ее финский коллега Туомас Курттила подписали меморандум о взаимопонимании в сфере защиты прав детей и семей с детьми. Кузнецова обещала, что импорта финской ювенальной юстиции в Россию не будет. Меморандум она назвала «инструментом для взаимодействия», который поможет найти общие точки соприкосновения и различия в наших системах — «есть безусловная готовность преодолевать противоречия и работать над пробелами».

«Последнее время вопрос с примером Запада стоит очень четко. По этому примеру мы точно не идем. Четко идем своим путем. Важно, чтобы наш путь был точно про семью», — говорила омбудсмен после критики ее действий. Однако механизмы ювенальной юстиции она не отрицает, в чем и заключается главная критика противников.